Чувак и надувная свобода

Медлить было нельзя — Дик даже не подозревал, какая ему грозит опасность. Саид же был настроен весьма решительно. Он, очевидно, по ошибке принял Даркина за меня — мы были почти ровесниками, да и внешне очень похожи: молодые, худощавые, голубоглазые. Только у меня волосы чуть рыжие, а у него — скорее темно-русые, но ведь под полицейской фуражкой не видно.

Даркин не видел Саида — слишком увлекся стрельбой. Он изо всех сил создавал видимость активного сопротивления «моджахедам» — журналисты должны видеть, как мы, доблестная полиция Катарсиса, героически отражаем коварное нападение арабских боевиков. Слава нужна всем, а не только Джереми.

Кстати, Рон настолько вошел в свою роль, что стал командовать экофанатками, организуя некое подобие обороны. Девицы в силу своих способностей подыгрывали ему — отрабатывали полученный гонорар. Пыль стояла столбом, выстрелы гремели оглушительно, повсюду раздавались крики «раненых» и «умирающих» — в общем, полный абзац. Лучше сказать — дурдом на выезде.

Между тем «моджахеды» вразнобой и не слишком охотно пошли «штурмовать» трибуну, за которой засели девицы. Экологинь прикрывал огнем Дик Даркин, а сверху, буквально от живота, палил во все стороны (Рембо отдыхает!) Рон Джереми. Вот такая была картина, когда я решил наконец вмешаться.

До этого я тихо сидел за статуей Свободы и ни во что не лез — надо было найти Саида. Но теперь, когда я его опознал (дай бог не ошибиться!), настала пора действовать. Я прицелился и выстрелил, стараясь попасть Саиду в ноги — хотелось по возможности взять его живым. На допросе он наверняка бы раскололся и выложил все про Рона Джереми и его безумный план…

На сей раз фортуна отвернулась от меня — я промахнулся. И расстояние было приличное, и пыль клубилась, мешая как следует прицелиться. Саид среагировал мгновенно — повернулся в мою сторону и выпустил в ответ пару коротких очередей. Не попал, конечно, но был очень к тому близок. Мне пришлось даже спрятаться за тумбу. Зато теперь я точно знал, что это Саид и что патроны у него настоящие. От тумбы полетели во все стороны бетонные крошки. Да, это уже не шутки!

Я перекатился в сторону и осторожно выглянул: Саид пребывал в нерешительности — кого убивать первым, меня или Даркина? Пока он размышлял, я решил еще раз испытать судьбу: снова выстрелил, целясь уже значительно выше. Пусть будет ранение в живот, подумал я, тогда он скорее пойдет на признание — жить-то хочется.

Но и на сей раз мне не повезло — Саид успел шлепнуться на землю и укрыться за цветником у мэрии. Теперь, похоже, он уже не сомневался — сначала нужно прикончить меня. И начал методично, прицельно, посылать короткие очереди в мою сторону. Но и я парень не промах — перекатывался от одного угла тумбы к другому, постоянно менял позицию. Так продолжалось минуты две-три — по крайней мере, столько выходило по моим часам. Мне же показалось, что время как будто остановилось — было полное ощущение, что нападение длится уже вечность.

Долго отстреливаться я не мог — запасы патронов были на исходе. К счастью, в это время показались новые действующие лица — байкеры.

«Ну, наконец-то, — подумал я, — и года не прошло!» Мы условились с Майклом, что его ребята ворвутся на площадь через пять минут после того, как экофанатки сыграют свою роль, но, видимо, парней что-то задержало. «Тут люди смертью храбрых погибают, — зло подумал я, — а они небось пивом в баре накачивались! Для решительности!»

Тем не менее бравые парни Майкла с ходу включились в спектакль — атаковали «моджахедов». Для них и для Рона появление двух десятков суровых, бородатых, затянутых в черную кожу мужиков на ревущих мотоциклах было полной неожиданностью. «Террористы» даже стрелять перестали от удивления. Рон также прекратил пальбу и замер в нерешительности. Я буквально видел, как скрипят шестеренки в его мозгах. Он лихорадочно соображал, что же делать. Но видно, ничего путного не придумал, а просто махнул рукой, подавая знак своим: все, хватит, представление окончено, убирайтесь! «Моджахеды» и сами рады были смыться — кое-кому из них байкеры уже успели крепко вмазать по морде или приложить по ребрам.

«Террористы» быстро запрыгнули в свой грузовик и дали по газам. Но один остался — это был Саид. Несмотря на провал операции, он, видимо, решил довести дело до конца. А именно — прикончить меня.

Конечно, верность долгу и честность при выполнении контракта — дело хорошее. Но не в этом случае. Я лично предпочел бы, чтобы он отступил, и даже не стал бы его преследовать. Но у Саида, судя по всему, были свои представления о долге.

С криком «Аллах акбар» он пошел на решительный штурм моих укреплений. Я не мог высунуться из-за укрытия — Саид палил почти непрерывно, пули так и свистели вокруг. И отбежать я тоже не мог — до переулка было ярдов сорок, араб наверняка прикончил бы меня.