Чувства

Маргарита Терентьевна отбила следующий хроносегмент. И на земле прошёл год.

Вой сирены оповестил о приезде скорой помощи. Врачи торопились – сложный случай, сильное кровотечение, беременная несколько часов в квартире пролежала без сознания, пока муж домой не пришёл, жизнь женщины под вопросом, ребёнок тоже.

– Вот и началось, – вздохнула старая секретарша. Но нам-то работать надо.

Алиса расслышала эту реплику и напрягла уши.

Марину доставили в больницу. Её удалось спасти. Девочку нет. Но об этом ей пока не говорили – больная находилась в сильнейшем эмоциональном шоке, так что приходилось держать её на успокоительных, от которых её сознание мутилось и почему-то постоянно рвало.

Потом, когда ей стало немного легче, внутреннее чувство само подсказало страшную истину. Подтверждением стали несчастные глаза Паши, который все эти дни провёл возле больницы: спал в машине, когда пускали, сидел в холле, любую возможность использовал, чтобы прорваться в палату. Но его любовь не могла изменить ситуацию. Трагедия уже произошла, и винить тут, по мнению врачей, было некого. У них не нашлось вменяемого объяснения, почему организм практически здоровой молодой женщины дал такой сбой.

На это ничего не указывало. Анализы были в норме, беременность протекала без осложнений, токсикозов, инфекций. Ничто не предвещало беды. Марина просто почувствовала резкую боль внизу живота и упала на кухне, попробовала дотянуться до телефона и потеряла сознание. Больше ничего она не помнит, врачи в тупике.

Они лишь заметили, что, лёжа в палате и, видимо, прокручивая эти страшные события в голове, пациентка стала всё чаще повторять в пустоту: «Просто игрушки закончились, просто закончились…» Не понимая смысла этих слов, медработники решили удвоить дозу успокоительных.

Её выписали, но жизнь уже не была прежней. Марина ушла в себя. Она будто перешла на экономичный или «спящий» режим. Сохраняла внутренние силы, полностью пуская их на выживание в период тяжёлых испытаний. В таком законсервированном виде она пребывала почти год. Что и говорить, когда она очнулась, постепенно приходя в себя и возвращая себе по крупицам желание жить и строить всё заново, она обнаружила неутешительную картину. В квартире бардак, её любимый муж безбожно пьёт, дома старается избегать, а всё своё время проводит на работе. Вникать, были ли у него любовницы, – от этого Марина мудро воздержалась. Она здраво рассудила, что, собственно, почти год не обращала на него никакого внимания – как выжить брошенному мужчине, чья жена больше напоминает овощ, нежели друга и помощника? Ответ для неё очевиден. Короче, она его оправдала, даже не зная, были ли основания. А после собралась, выгребла из дома весь хлам, расчистила жизненное пространство, купила карту в спортзал и в один прекрасный день встретила Пашку вкусным ужином и при полном параде.

И тут она узнала не совсем приятные новости.

Оказывается, всё это время бизнес у Павла шёл из рук вон. Естественно, повлиял стресс, выпивка, нежелание что-либо делать. На данный момент долги сильно превышали доходы семьи, а её бесценное ателье было заложено.

– Ничего, не горюй. Отработаем! – сказала несгибаемая женщина. И принялась за работу.

По всей видимости, плачевное состояние супруга заставило её почувствовать себя ответственной и несколько отключится от тяжёлых воспоминаний, которые почти каждую ночь выливались в мучительных снах.

А работала она как каторжанин. По двенадцать-четырнадцать часов в сутки. При этом она следила за собой. Причёска, макияж, элегантные наряды. Так она и засыпала за столом, уже не в силах умыться и дойти до кровати. А утром муж будил её, и она ехала в ателье.

Усталость это или судьба? На этот вопрос ответ смогли дать пожарные.

– Чайничек выключать надо, барышня. – Усатый дядька в прокопчённой форме вертел перед её носом обугленными остатками с трудом опознаваемого бытового прибора.

А у неё перед глазами вновь стояла картинка из детства – пустой мешок с подарками. Она даже не смогла сразу охватить всех последствий случившегося. Тихо сидела на ступенях сгоревшего ателье и повторяла: «Опять эти чёртовы игрушки закончились… но почему на мне… почему…»

Уход Павла не сильно расстроил Марину. «Значит, любовницы всё же были», – думала она, глядя, как он собирает вещи. Собственно, что ей было возразить на его брошенное в сердцах:

– Прости, Маринка! Я так больше не могу. И никто не сможет! Это бред, понимаешь? Нельзя так жить. Пойми, я люблю тебя, но… Достало меня…

Она лишь кивнула головой и потихоньку захлопнула дверь.

Одиночество окружило её. Спокойное, тягучее, мутное, как предрассветный туман. И Марина постаралась раствориться в нём на несколько лет.

Глава 5