Чувства на грани экстрима

Приехав в особняк на Итон-сквер, в ожидании рейса она провела два часа в тренировочном зале. Отрабатывала удары и вымещала злость на грушах и тренажёрах, пока вся она не ушла вместе с силами. После тренировки Эбигейл увидела много пропущенных от Джера вызовов, но не стала ему перезванивать. Она не хотела этих бессмысленных объяснений, глупых оправданий в очевидном.

Приняв расслабляющую ванну с гидромассажем. Она стала собирать вещи в поездку. «Поеду одна, мне сейчас это очень нужно. Нужно отвлечься, побыть наедине с собой, со своими мыслями», — решила она. И через два часа девушка уже смотрела в иллюминатор самолёта, стоящего на взлётной полосе Хитроу и готового взлететь. Она выключила телефон, после того как позвонила Никосу, что вылетает и откинулась на сиденье бизнес-класса, чтобы вздремнуть. Но сон не шёл, мысли о НЁМ не давали ей покоя. Пока её не отвлёк сосед. Приятный молодой мужчина, пытался её разговорить и явно флиртовал с ней, давая непрозрачные намёки на продолжения общения. Что-то пел про свою яхту и что некому скрасить его одиночество. На что Эби, приподняв бровь и окинув его оценивающим взглядом, откровенно сказала:

— Сомневаюсь, что в отпуске вы будете скучать в одиночестве, Питер. А вот я именно к нему и стремлюсь. Так что, давайте ограничимся вежливым общением во время полёта.

Мужчина явно не ожидал такого ответа и попытался скрыть своё разочарование вежливой улыбкой. Эби же надела солнечные очки и откинулась на спинку кресла.

В аэропорту Македония её встретил Никос и они поехали в Перею к нему домой. Его уютный дом был недалеко от причала, где базировалась её моторная яхта. Выйдя из машины у домика своего друга, Эби окинула его взглядом и вздохнула с облегчением и радостью, когда увидела Калису встречающую их у порога.

— Привет, Эби! — улыбалась она своей лучезарной улыбкой.

— Привет, Калиса!

Эби обняла и расцеловала в обе щеки стройную, невысокую гречанку с длинными, тёмными, кучерявыми волосами. Никос подхватил сумку Эби и провёл в уютный домик, утопающий в зелени и цветах, во дворе которого играли дети. Навес во дворе был увит цветущей глицинией, цветы которой свисали пышными гроздьями и издавали пьянящий аромат.

Эби вошла в уютный дом с неповторимым греческим колоритом и ей стало так хорошо и спокойно, потому что здесь было всё пропитано любовью и счастьем. Она раздала всем подарки, которые привезла из Лондона. Дети побежали в свою комнату разглядывать новые игрушки, а друзья уговорили её остаться на ужин.

— Утром выйдешь в море. Зачем отправляться в ночь? — удивлённым голосом и разводя руками сказал Никос.

— Тем более мы очень давно не виделись, — улыбнулась Калиса, показав свои белоснежные зубки.

После вкусного ужина они сидели на открытой террасе с видом на Эгейское море и потягивали вино. Солнце давно уже село и с моря подул свежий бриз. Эбигейл вытянула ноги, закрыла глаза и расслабилась. Её мысли снова и снова возвращались к Джеральду. Тоска о нём, как кошка царапала её изнутри и не давала ей больше ни о чём думать.

— Почему одна? Говорила вас будет двое? — вдруг спросил Никос.

— Э-э, — Калиса шутливо ударила мужа кулачком в плечо. — Что ты с такими вопросами пристаёшь?

— Ничего, Калиса, — улыбнулась Эби. — Видимо, поторопилась я в своём решении, — с сожалением сказала она и тут же отвлеклась на прибежавших детей, которые стали что-то торопливо на перебой щебетать на греческом.

Никос потрепал старшего по волосам, поцеловал в щёку дочь и, посадив младшего себе на плечи, увлёк детей в детскую. Эби стала помогать Калисе убирать со стола посуду после ужина.

— Будет опять истории про морские приключения им рассказывать перед сном, — улыбаясь сказала Калиса и кивнула на мужа с детьми.

— Какие же вы счастливые, Калиса, — грустно улыбнулась ей Эби.

— Ты тоже найдёшь своё счастье, Эби. Ты очень независимая и сильная, но любой женщине, в конце концов, хочется простого женского счастья, когда рядом с ней достойный мужчина и защитник, который её будет любить, ценить и оберегать, чтобы ей не нужно было быть всё время сильной.

Глядя на счастливую семью, у Эби защемило сердце. Она вспомнила свои счастливые дни с родителями, потом с отцом. Как же им было вместе хорошо. Он как никто её понимал. «А получится ли у меня так со своим ребёнком? Получится стать для него хорошим примером, поддержкой, так же любить? Будет ли у нас такое же взаимопонимание?»

Ранним утром они с Никосом прибыли на причал. Она погрузилась на свою «Амелию», названную так в честь мамы. И через полчаса, попрощавшись с другом, отплыла в направлении Касандры. В свою тихую гавань на берегу Торонейского залива, где её ждал маленький причал и уютный домик у моря, утопающий в тени сосен и можжевельника. В первую же ночь на яхте, оставшись наедине с морем, она от души замочила подушку солёными слезами. До этого она держалась и не могла себе этого позволить. Но оставшись наедине с собой, где её никто не видит, кроме моря и одиноких пролетающих чаек, она дала волю своим эмоциям и стала просто влюблённой женщиной, которую терзала боль обманутых чувств.

***