Чувства не по плану (СИ)

А в это время Влад…

Влад задумчиво вытер руки и прищурившись, уставился на картину, еще благоухавшую свежей краской. Но перед глазами у него мелькали совсем другие картинки из его детства. Время проведенное с отцом…

Владу было лет девять, не больше, когда он отправился в очередное путешествие с папой. На этот раз у отца планировалась командировка в Лос Анджелес, и он забрал сына с собой. Начало поездки выдалось отличным, они сходили в музей Голливуда и папа купил ему сладкую вату. А потом повел в небольшой ресторан пообедать. Когда отец отправился за подносом с едой, Влад долго глазел ему в спину, мечтая, что когда вырастет, у него обязательно появится такая крутая футболка с надписями на разных языках, и потертые джинсы с дизайнерскими дырками на коленях. Отец сменил свое русское имя, когда переехал в Италию и стал управляющим целой сети вилл. А потом и вовсе их полноправным хозяином, когда женился на дочери престарелого создателя этой сети гостиниц. Теперь отца звали смешно — Домейн. Совсем по-итальянски. И Влад мечтал, что когда вырастет, поедет жить к отцу и тоже выберет себе новое имя.

— Вот, держи. — Влад сглотнул, увидев перед собой на тарелке аппетитного лосося. Себе отец взял точно такое же блюдо. Домейн смерил его уставшим взглядом. Он выдохся, почти пять часов таскаясь с сыном по музею, слушая его бесконечные вопросы, и восторги. Ему хотелось покормить сына, поехать с ним в гостиницу, и включить ему телевизор. А самому подремать полчасика, чтобы потом на свежую голову просмотреть документы перед завтрашней встречей с партнёрами по бизнесу. Слишком многое поставлено на карту, нельзя налажать. Завтрашний день решающий.

Влад снова сглотнул, усилием воли отворачиваясь от тарелки и принялся изучать постеры на стене. В голове метались слова мамы: «ни в коем случае не ешь рыбу. Тебе нельзя, слышишь? Я отцу написала на бумаге памятку, что тебе можно, а что нельзя. Но ты уже взрослый мальчик, ты сам должен его проконтролировать!»

Как контролировать отца, Влад до конца не понимал. Домейн общался с ним короткими рублеными фразами. То ли смущался, то ли не знал, что сказать. А может боялся? Это сейчас, во взрослом возрасте Влад понимал, что отцу хотелось проводить с ним время, иначе он не таскал бы его с собой каждое лето, с боем отрывая сына от матери. Но в детстве, Влад помнил, что хотел только одного. Чтобы отец улыбнулся, хлопнул его по спине, и сказал: «ну ты молодец, дружище! Столько всего умеешь! Давай построим халабуду возле нашей виллы, а ты мне поможешь?»

Но вместо этого отец пытался рассказывать ему про «настоящего мужчину», и учить всяческим приемам борьбы, которая категорически не давалась Владу. Следом за сломанной рукой и неудачей с карате, отец отправил его на бокс. Влад вернулся домой с фингалом и подавленный. В ответ на его детскую «ноту протеста» отец на неделю забрал у него краски и кисти, заявив, что «не мужское это дело — рисовать». И каждый раз, когда Влад подходил к нему с какой-то проблемой или просьбой, Домейн отмахивался, не желая вникать. Это дало свои плоды. Мальчик чувствовал себя в компании с отцом неправильным и ненужным, и приучился быть хотя бы удобным, чтобы избегать его косых взглядов. Потому что для Влада тогда страшнее смерти было разочаровать отца в чем-то…

Как и сейчас. Влад перехватил взгляд папы, в которой явно читалось неудовольствие и опустив глаза, принялся ковырять вилкой скатерть. Оттягивая время. Может, этот несчастный лосось исчезнет или испарится с их стола? Но чуда не произошло. Домейну надоело играть в молчанку, и он спросил так резко, что Влад от неожиданности подпрыгнул на стуле.

— В чем дело, сына?

— Все хорошо. — Выдал Влад заученную фразу. Казалось, разбуди его во сне, и он первое, что скажет: «все хорошо». Отец поморщился, даже его резанула фальшь в голосе сына. Но разбираться с детскими капризами ему совсем не хотелось.

— Тогда почему ты не ешь? Рыба остынет.

— Ну. Мне не хочется. — Влад честно хотел сказать про аллергию. Про то, что мама запретила ему даже прикасаться к ней, и что это не просто каприз. Но горло перехватило от глупого страха и гордости. И он не захотел ничего объяснять. Мама же дала папе бумажку, значит он и сам в курсе, что и почему.

— Что значит не хочется? — Домейн закипел, но держал себя в руках. Он считал неправильным орать на сына, и старался вести себя с ним как со взрослым. — Ты ничего не ел весь день. Только сладкую вату. Нельзя постоянно сидеть на сладостях.

— Не буду. — Набычился Влад, всеми силами пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы. Папа говорил, что плакать не по мужски. И ныть тоже. Он не станет жаловаться и оправдываться, он покажет характер.

Глава 86