Чувства в клетке

Все тот же плотный туман. Едем все медленнее, пока видимость не пропадает совсем. На перевалах в такую погоду ехать опасно. Выхожу из машины, оглядываюсь. Плотная белая пелена, стоит отойти на несколько шагов, и я теряю машину из вида. Пытаюсь вернуться, но не могу понять, куда идти. Меня охватывает страх, я зову Амина, но в ответ ничего не слышу. Только звенящую тишину. Пытаюсь руками разогнать плотный туман, не помогает. Я одна в непроглядной белой завесе, отгораживающей от всего мира. Меня накрывает паника, я чувствую приближающуюся опасность, но не могу понять, откуда она исходит. Где Амин и его сестренка? Почему я не вижу их? Кричу его имя громче — ничего. Мне становится очень холодно. Откуда-то дует пронзительный ветер, кажется, даже приносит снежинки, которые пронизывают кожу ледяными иголками. Холод пробирается глубже, замораживая душу и сердце. Из этого ледяного белого плена меня вырывает тоненький детский голосок. Я не пойму, откуда он доносится, но именно эти звуки заставляют встряхнуться, подняться и идти. Хочется остановиться, закрыться от ледяного ветра, спрятаться и уснуть, но голос не дает. Я иду за ним. Мне больно и страшно, но я не могу остановиться. В какой-то момент, когда силы на исходе, я уже готова сдаться, но я снова слышу его. И не просто неразборчивые звуки, а четкое и родное — «мама». Вдалеке в плотном тумане вижу маленькую черноволосую девочку. Она тянет ко мне ручки и зовет. Я рвусь к ней, хочу дотронуться, у меня почти получается, но в этот момент я просыпаюсь.

Амин трясёт меня за плечо:

— Мариша! Проснись! — зовет он. — Тебе снился плохой сон. Ты стонала.

— Чёрт! — протираю глаза, оглядываюсь. Нет тумана уже, за окном прекрасный вид на высоченные горы и голубое море.

— Все хорошо? — обеспокоенно спрашивает Амин. — Что тебе снилось?

— Ничего. Не помню уже, — утыкаюсь снова в шею Амину, его запах и руки успокаивают. После кошмара все еще ощущаю мерзкий холод внутри. Смогу ли я когда-нибудь разогнать холодный туман и найти мою девочку? Дотянусь ли до нее, сожму ли в своих руках? Тяжело вздыхаю и пытаюсь расслабиться. Но беспокойные мысли не отпускают. Амин обещал, что как только найдем Мадину, примемся за поиски нашей дочери, но правда в том, что я не знаю с чего начинать. Ни одной зацепки не осталось. Я все уже проверила, много раз натыкалась на ложный след, который ни к чему не приводил.

За этими невеселыми размышлениями я не замечаю, как мы подъезжаем к границе. Проходим контроль быстро, спасибо нашему сопровождению. Теперь до места назначения осталось совсем немного.

Родня Амина живет в огромном доме на берегу моря в одном из поселков вблизи Сочи. Как только подъезжаем, автоматические ворота открываются. Мадина нетерпеливо ерзает, постоянно спрашивая что-то о родителях и Зульфейке. Амин не говорит пока девочке, что Зульфейка в больнице в тяжелом состоянии. Неизвестно, выживет ли.

Двор большой, красивый, но я отмечаю это мельком. Все мое внимание сосредотачивается на темноволосой женщине, выбегающей навстречу. Мадина тут же вырывается из машины и бежит в объятия этой хрупкой женщины с громким воплем "мама". Следом за женщиной выходит мужчина. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что это и есть родители Амина. Они обнимают девочку, женщина всхлипывает, девочка тоже. От этой картины у меня наворачиваются слезы на глазах. Правда, они сразу высыхают, как только вижу колючий взгляд отца Амина в нашу сторону. Повисает гнетущая тишина, мать тоже смотрит на меня почти с ненавистью. Понимаю ее чувства. Похоже, они в курсе того, что в эту передрягу их сына, а потом и дочь, втянула именно я. Не могу их винить, хоть и понимаю теперь, что теплых отношений нам не светит. Мне по большому счету все равно, а вот за Амина обидно. Неприятно осознавать, что я стала причиной разлада в семье. Смотрю на него, он по-прежнему хмур. Видя такую реакцию родителей, он, похоже, не удивляется. Только берет меня под руку, обращаясь к ним:

— Вижу, нам тут не рады. Понимаю вашу злость, но мы сделали все, что смогли. Мадина в безопасности, больше не будем вас смущать своим присутствием. Если что, телефон мой вы знаете. С сегодняшнего дня он доступен. До свидания! — он разворачивается к выходу, тянет меня за собой.

— Амин, стой! — окликает его мать.

— Что?

— Зульфия, она очень хочет тебя видеть, — с холодом в голосе произносит она. — Поторопись, может, еще успеешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К Зульфие в больницу мы поехали сразу, как только вышли от родителей Амина. Немолодая женщина была действительно очень плоха. Врачи давали неутешительные прогнозы. Когда мы вошли в палату, она спала. Бледная, с заострившимися чертами лица, слабо похожая на прежнюю Зульфию. Я чувствовала, что Амину очень тяжело. Я уже поняла, что няньку он любил. Подойдя к кровати, он взял морщинистую слабую руку больной женщины. Она тут же открыла глаза, как будто почувствовала, узнала.

— Амин, — слабо прошептала она, — я ждала тебя. Боялась, что не успею сказать.