Чувства животных и человека

Удивительно много совершенно непохожих друг на друга животных считают такое общение очень важным. Многие бабочки и летучие мыши подыскивают места для ночлега где-нибудь неподалеку от своих сородичей. Мигрирующие кузнечики и птицы, как правило, путешествуют группами. Шмели и пурпурные ласточки вьют гнезда поблизости от своих соплеменников. Темной ночью антилопы и кролики обычно питаются в сообществах. Изгнанное из стада животное фактически превращается в бродягу и настолько истощается в физическом отношении, что, кажется, готово умереть от одиночества.

Психиатр может обнаружить у такого бездомного отщепенца симптомы комплекса неполноценности и признаки беспомощности, которые возрастают пропорционально степени проступка, совершенного в стаде. Это либо резкие и порывистые движения, либо, наоборот, робкие и неуверенные, как у человека, оказавшегося в кромешной тьме или в незнакомой обстановке. Возможно, нервные пути, по которым поступают в мозг сигналы, вызывающие у такого отщепенца чувство безопасности, больше не поставляют нужных сведений, и отсюда логически вытекает подобное поведение одиночки.

Различные химические вещества могут проникать к таинственным центрам нашего чувства безопасности. Транквилизаторы, видимо, действуют именно таким образом. Эти терапевтические препараты, которые снимают нервное напряжение у человека, не являются беспрецедентными в животном царстве. Объединяющий колонию транквилизатор, вырабатываемый пчелиной маткой, определяет всю организацию пчелиного улья. Рабочие пчелы не могут без него обходиться. Сегодня мы знаем химический состав этого сложного вещества, но остается неизвестным, почему оно нравится рабочим пчелам, как им удается распределить его столь демократично или каким образом оно в правильной последовательности фокусирует внимание каждой пчелы на инстинктивных побуждениях, будто нервная система каждое утро издает новые инструкции на день.

Нас интересует также, на какую часть крошечного пчелиного мозга оказывает воздействие «вещество, выработанное маткой». Эти клетки определенно окажутся аналогом нашего гипоталамуса — центра мозга, где неподалеку от гипоталамо-гипофизарных связей спрятано большинство наших таинственных чувств. Кажется вполне логичным, что гипоталамусу присущи сенсорные функции, так как в эмбриональном периоде он развивается из того же самого отдела мозга, что и светочувствительная часть глаза. В процессе эволюции ретина оказалась выпяченной, образовала соединение с роговицей и хрусталиком, производными кожи, и начала служить для установления непосредственной связи с внешним миром. Все остальные чувствительные функции этой области человеческого мозга развивались в соответствии с другими частями тела. Их можно рассматривать как чувства, «смотрящие внутрь». Этим и объясняется та сложная роль, которую они играют в зрелом организме.

Как правило, отвечая на сложные неясные вопросы, наука ставит целый ряд еще более спорных вопросов. Она проникает в глубь явлений и обнаруживает во Вселенной все больше порядка и «справедливости». Ни одна сторона науки не обладает в глазах ученого такой притягательной силой, как этот порядок и справедливость. Каждое новое открытие, которое занимает определенное место в старой теории, непосредственно связано с чувством уверенности и безопасности. С этим же чувством связана и удивительная простота законов природы. Все это вызывает интеллектуальное удовлетворение, носящее интернациональный характер; оно не зависит от места и времени и является очень заразительным.

Сон и сновидения

В гипоталамической области мозга человека скрыты другие таинственные чувства, для которых еще не найдены специальные центры ^[22]. Одно из этих чувств уводит нас от реальности и жестких рамок существующих обстоятельств и, по-видимому, больше всего проявляется во время сна. Центр сна также находится в гипоталамусе. Но что такое сон? Основной вид отдыха, состояние, из которого нас быстро можно вывести с помощью различных раздражителей? Ни одна из предложенных до сих пор теорий не дает сколько-нибудь удовлетворительного объяснения этому регулярно повторяющемуся периоду «выключения» сознания. Ни одна из них не объясняет, почему даже добровольное длительное (от 30 до 60 часов) бодрствование приводит к глубоким психологическим изменениям, таким, как потеря памяти, галлюцинации, а иногда и распад личности. Они не могут ответить и на вопрос, почему крупный рогатый скот и овцы в здоровом состоянии, видимо, могут обходиться почти без сна или совсем без сна; впрочем, учитывая, что пищеварительные процессы у жвачных животных усложнены, в этом можно увидеть определенные преимущества.