Чувство бездны

Подземные толчки оказались не единственным сюрпризом планеты. Эстакадой Ая не удовлетворилась. Несколько каменных оползней устремилось к лагерю, сметая на своем пути деревья, растущие на склонах. Именно эта гибельная смесь из земли, камней и искореженной древесины похоронила в результате лабораторный модуль, располагавшийся вблизи от гор, и четырех человек дежурного персонала, находившихся в его центральном зале.

Трудно было предположить, чем все могло обернуться для «Сада» в дальнейшем, если бы стихия не остановилась.

Ая словно в очередной раз смилостивилась над людьми – после череды ударов катаклизм быстро стих. Оползни прекратились, а трещина перестала увеличиваться в размерах. Хотя еще несколько часов кряду почва на территории впадины вздрагивала, в воздухе роились каменная пыль и обрывки древесной коры, а озеро под эстакадой клокотало и плевалось по сторонам длинными тягучими черными плевками.

Впоследствии автономный лагерь перебазировали восточнее, ближе к зоне. Искореженную и напоминающую взорванный мост эстакаду восстанавливать не стали. Это требовало бы значительных усилий и времени, и решили построить подъемник непосредственно у самого плато, на южной стороне горы. Подъемник соорудили быстро, и проблема доступа к зоне была решена. Триста с чем-то метров от станции до подъемника теперь преодолевали на вездеходах, катерах, грузовых платформах – в общем, на чем придется.

Минула пара месяцев после трагедии, и «Цветочный Сад» зажил прежней жизнью. Площади впадины очистили от завалов и иных последствий урагана. Технику, рухнувшую вместе с ангаром в разлом, поднимать не стали – посчитали нецелесообразным. Лабораторный модуль откопали, перевезли на другое место и установили недалеко от лагеря. Правда поговаривали, что народу там с тех пор бывает мало и работ в нем стараются по возможности не проводить.

За полтора года своего присутствия на Ае Антону так и не удалось получить целостной картины научных разработок «Цветочного Сада». После второй айской уровень засекреченности информации неимоверно возрос". Узнать что-либо о характере исследований, проводимых как в самой зоне, так и в стенах лабораторий, стало вообще нереально. Для этого Антону нужно было привлекать самые мощные административные ресурсы. И, конечно, предоставлять веские обоснования. Кроме того, времени на подобные изыскания у него почти не оставалось. Поэтому о сущности исследовательских разработок на овальной «поляне» Антон имел отрывочное и сумбурное представление.

И вот что он знал.

Станция «Цветочный Сад» была названа так потому, что странная овальная «поляна», не имевшая травы, была сплошь усеяна гигантскими растениями, каждое из которых как минимум на две головы превышало рост человека. Растения очень походили на цветы, но размерами скорее напоминали низкорослые деревья, потому «поляку» и окрестили «садом». Да и цветами-то огромные растения называли весьма условно, на самом деле они были сложными биологическими организмами. Их удивительные свойства, собственно, и являлись причиной того, почему восемь лет назад онны построили близ маленького плато одну из самых современных своих исследовательских станций.

Насколько знал Антон, цветы имели короткий, непрерывно повторяющийся цикл развития, который почти не зависел от времени года. Именно синхронно стадиям этого цикла и была выстроена деятельность всей научно-технической инфраструктуры станции. Стадии развития цветов полностью определяли ритм, график и прочие аспекты существования персонала «Цветочного Сада».

Начинался цикл со стадии «опыления». Этим термином нарекли процесс пребывания группы людей (их окрестили «опылителями») в течение заданного времени в определенных точках «поляны». Главное было – уловить момент, когда цветы становились «готовы» к контакту. Тогда Банн-феномен зоны проявлялся в максимальной степени. С помощью цветов-посредников Ая становилась чрезвычайно восприимчивой к ментальному полю, находившихся в зоне людей. Длилось «опыление» несколько дней. Каков был режим питания, сна, отдыха и, собственно, процедуры мышления «опылителей» в зоне, Антон не знал, но неоднократно на допросах слышал, что стать «опылителем» может далеко не каждый человек. Для этого «опылителю» нужно было иметь определенные характеристики мозговой деятельности. Поэтому стадия «опыления» являлась ключевой в цикле, самой загадочной и малоизученной. И, как позже понял Антон, еще и самой засекреченной. Ибо от качества «опыления» целиком зависело качество конечного продукта.