Чувство долга

Никто не пытался их преследовать. Когда черная башня скрылась за горизонтом, охранники расслабились, почистили оружие и стали сравнивать результаты стрельбы. И вся их вражда к Брайану прошла, они теперь улыбались ему. Он дал им возможность ответить на удар выстрелом впервые со времени их прибытия на планету.

Вылазка не была безуспешной, в этом Брайан не сомневался. И в его голове складывалась теория. Она была радикальной и необычной, но, казалось, удовлетворяла все факты. Он рассматривал ее со всех сторон, и если находил в ней какие-нибудь пробелы, то после нескольких минут обдумывания их удавалось объяснить. Все, в чем она нуждалась, было либо ее подтверждением, либо опровержением. И лишь один человек на Дисе мог это квалифицированно определить.

Леа работала в лаборатории. Когда он вошел, она сидела, склонившись над окулярами микроскопа. Что-то маленькое, бесформенное и дрожащее лежало на ее предметном стекле. Она подняла голову, заслышав шаги, и тепло улыбнулась, узнав его.

Пережитые за последние сутки усталость и боль изменили ее лицо: кожа, потемневшая от загара, потрескалась и шелушилась.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — сказала она, прижимая ладони к вискам. — Похожа на хорошо измасленный и слегка поджаренный кусок говядины…

Она внезапно отняла руки от висков и взяла его за руку. Ее ладони были теплыми и слегка влажными.

— Спасибо, Брайан…

Больше она ничего не сказала. Ее общество на Земле было высоко цивилизованным и усложненным, способным обсудить любую проблему без смущения и эмоций. Это хорошо при многих обстоятельствах, но создает затруднения, когда нужно поблагодарить человека, спасшего тебе жизнь. Когда вы пытаетесь выразить это, получается нечто, похожее на монолог из исторической пьесы. Однако не было сомнений в том, что она чувствовала. Глаза ее были темными и огромными: зрачки расширены от действия лекарств, которые она приняла. Они не лгали, не лгали и чувства, которые он ощущал. Он не ответил, только немного задержал ее руку в своей.

— Как вы себя чувствуете? — он ощущал угрызения совести, вспомнив, что именно по его приказу она встала с постели и принялась за работу.

— Должна была бы чувствовать ужасно, — ответила она, слабо кивнув головой, — но сейчас я как будто летаю по воздуху. Я так напичкана лекарствами, что не чувствую даже своего веса. У меня атрофированы нервные окончания, я как будто ступаю по надувным баллонам. Спасибо вам, что вы извлекли меня из этого ужастного госпиталя и разрешили работать.

Брайан ответил, что уже сожалеет об этом.

— Не жалейте! У меня ничего не болит. Честно. Временами только немного кружится голова, больше ничего. А здесь работа, ради которой я прилетела… Я не могу вам даже сказать, как интересно то, что я наблюдаю. Ради этого стоило печься на солнце и париться в масле. — Она наклонилась к микроскопу и подкрутила объектив. — Бедный Айджел был прав, говоря, что для экзобиолога эта планета поразительно интересна. Вот, например, эта водоросль, похожая на земную одостоманию, у нее паразитические изменения настолько глубоки…

— Я кое-что вспомнил, — прервал ее восторженную лекцию Брайан, лишь половину из которой ему удалось понять. — Разве Айджел не выражал надежду, что вы будете изучать и туземцев, а не только их окружение? Сейчас главная проблема заключается в дисанцах, а не в местной дикой жизни.

— Но я изучаю их. Они выработали необычайно развитые формы коммоксаливизма. Они так тесно связаны с другими жизненными формами, что их можно изучать только вместе с окружающей их жизнью и средствами приспособления, то есть, во взаимосвязи с окружением. Сомневаюсь, чтобы они претерпели большие физические изменения, чем эти водоросли, но, конечно, у них должны произойти значительные психические сдвиги, которые неожиданно проявляют себя. Один из этих сдвигов может служить объяснением их стремления к самоубийству.

— Возможно это правда, но я так не думаю. Этим утром я предпринял небольшую экспедицию и кое-что обнаружил.

Впервые Леа обратила внимание на его синяки. Ее затуманенный наркотиками мозг мог следовать лишь одной линии, и поэтому она не сразу заметила его повязку и следы драки.

— Я наносил визит, — предупредил он готовый сорваться с ее губ вопрос. — За всю суматоху ответственны одни магты, я и хотел поглядеть на них поближе, прежде, чем принять решение. Это было не слишком приятно, но я нашел то, что искал. Они со всех сторон отличны от нормальных дисанцев. Я сравнивал их. Я говорил с Ульвом — туземцем, который спас нас в пустыне, и понимал его. Он конечно во многих отношениях не такой как мы, да он и не может быть таким, живя в этой печке, и все же он несомненно человек.