Чувство древнее, как мир

А затем в Александрии был устроен еще более грандиозный праздник, который можно было считать одновременно и фактическим венчанием Антония на царство, и его полным разрывом с Римом, и инсценировкой его завещания. Праздник Дарения. На нем он, презрев всякое мнение Октавиана, Сената и римского народа, с легкостью подарил своим детям от Клеопатры - Александру, Клеопатре Луне и Птолемею Филадельфу, а также сыну Цезаря Цезариону земли, которые Рим подчинял себе на протяжении столетия.

Эта сакрально-политическая церемония происходила под сводами Гимнасии, одного из самых величественных зданий Александрии. Клеопатра предстала публике в наряде Исиды. Антоний был в воинских доспехах и красном плаще триумфатора. На возвышении установили два трона, чуть поодаль еще четыре трона поменьше для детей. Старший сын Клеопатры Цезарион был облачен в египетские фараонские одежды, так как считался соправителем царицы. Клеопатра Луна была в богатом тонкой работы с двойным напуском греческом пеплосе, Александр Солнце - в расшитом жемчугом персидском кафтане и высокой шапке и, наконец, двухлетний Птолемей Филадельф был облачен в македонскую одежду. Костюмы олицетворяли ту часть мира, которая пока находилась под властью Антония и которую он был намерен оставить детям в наследство.

Антоний произнес торжественную речь, в которой поклялся продолжить дело Цезаря по объединению мира под властью Рима, но Рима с египетским лицом. Настоящий Вечный город и его власть как бы выносились за скобки. Антоний, не называя себя впрямую царем, тем не менее слагал полномочия римского консула и объявлял себя родоначальником именно царской династии, правящей в восточной части Римской формально еще республики, но фактически уже империи. Он провозгласил передачу под полное управление египетских царей и их наследников территорий, которые еще недавно были римскими провинциями. Отныне Птолемей Цезарион будет царствовать со своей матерью над Египтом, Кипром, Галилеей, Ливаном и Иудеей. Птолемей Филадельф будет владеть Киликией, Финикийским побережьем, доброй частью Анатолии. Клеопатре Луне достанутся Крит, Киренаика и Ливия. Александру Солнцу выпадают земли, простирающиеся от Армении до Инда. Эти территории еще не завоеваны, но... какие наши, а тем более наших детей годы?..

И наконец, Марк Антоний объявляет:

- Моя супруга, мать моих детей, владычица Египта должна именоваться царицей царей и матерью детей, которые суть цари.

Затем это завещание было должным образом оформлено письменно, заверено ближайшими боевыми товарищами Антония Планком и Титом и... отправлено в Рим на хранение в храм Весты, как документ государственной значимости. Понятно, что Марку Антонию было уже под пятьдесят и пора было подумывать о смерти, хотя он был еще здоров и силен. Он следовал законам римлян - нужно улаживать дела наследства, находясь в здравом уме и твердой памяти. Только это, наверное, были ум и память не римлянина, а нового греко-египетского Антония, если он так легко расточал то, что сам не завоевывал. Он сознательно подписывал себе смертный приговор.

Но поначалу Антоний еще верил в собственную удачу и победу. Верила и Клеопатра. Но все же, едва ей минуло тридцать пять лет, начала возводить свою усыпальницу. Это было в традициях египетских фараонов - заранее готовить свой последний дом, становившийся предметом культа. Царям древнего Египетского царства, строителям пирамид, едва хватало жизни дождаться окончания возведения своих грандиозных усыпальниц. Но все же поступок Клеопатры с точки зрения римлян выглядел несколько пораженческим.

* * *

Вызов Антония не мог не остаться незамеченным. Октавиан тут же начинает войну. Вначале холодную. Или, как теперь выразились бы, войну компроматов. И главную ненависть желчного, завидующего чувствам александрийских влюбленных молодого человека вызывает, конечно же, Клеопатра.

Он называет ее не иначе как "самая коварная опасность". Она опоила Антония своими гнусными восточными приворотными зельями, в то время как у этого благороднейшего человека есть настоящая семья и настоящая родина. С подачи Октавиана в Риме Клеопатру честят проституткой, и настоящие проститутки соперничают за право взять себе в псевдоним имя египетской царицы.

Выступая в Сенате, Октавиан также заявляет, что Цезарион не сын Цезаря, находит даже свидетелей, подтверждающих эту клевету. Хотя все отмечают поразительное сходство четырнадцатилетнего Цезариона со своим отцом.

Долгое время Антоний и Клеопатра игнорировали гордым молчанием ругань Октавиана, которая доходила до них через агентуру в Риме. В принципах гордой Клеопатры было не отвечать на нападки хулителей, но Антонию показалось, что в Риме его молчание будет воспринято как бессилие. И он включился.

Антоний пишет Октавиану письмо, которое приводит Гай Светоний Транквилл в "Жизни двенадцати цезарей":