Чувство древнее, как мир

Мария крепко прижалась к брату. Нахлынувший вдруг страх был следствием усталости от долгого пути и новых впечатлений. Ей так и не удалось нормально выспаться. Франция казалась калейдоскопом картин, сошедших с модных гобеленов, которые она часами могла разглядывать в шотландском королевском замке Холируд.

- Мэри, смотри! Кэтрин, французская королева! - воскликнула кто-то из подружек Марий.

Но Мэри смотрела на стройного хрупкого мальчика, который стоял рядом с молодой еще королевой. Роскошное платье, расшитое жемчугом и вытканное лилиями, лишь подчеркивало некрасивость лица королевы Екатерины и несовершенство фигуры. А ребенок, будущий муж, наследник престола, казался прелестным, как ангел. Только чрезмерная бледность говорила о плохом здоровье, не обещала долгой жизни. На бледном лице особенно выделялись его глаза. По ним было нетрудно прочитать, что он уже по-детски влюблен в девочку, с которой был знаком лишь по портрету.

- Франциск, сыну короля подобает быть более сдержанным, - попыталась остудить его восторженность мать.

Этой властной двадцатидевятилетней женщине предстоит пережить своего мужа и двоих коронованных сыновей. Ее можно было назвать "делателем королей" и в прямом, и в переносном смысле. Она долгие годы явно и скрыто манипулировала судьбами европейских дворов, состоя в родстве с большинством династий. Она старательно рожала своему мужу Генриху II наследников и стойко сносила его бесчисленные измены. Недоступное женское счастье она компенсировала поистине мужским хитроумием, политическим коварством. Королева ядов, интриг и Франции Екатерина Медичи.

Юный Франсуа сам подал руку своей невесте, помогая ей сойти с портшеза. Его рука показалась девочке ледяной, но она оперлась. Если бы не помощь Джеймса Меррея, он бы ее уронил.

- Франциск де Валуа счастлив приветствовать ваше величество в наших владениях, - пришел на помощь пятилетнему сыну французский король.

Чтобы подбодрить смущенного мальчика, Мария нежно поцеловала его в холодную щеку.

- Вам холодно, ваше высочество? - сказала она и добавила шепотом: - Не бойся, я никому не дам тебя в обиду.

- Да, она смелая. Мэри защитила меня от взбесившейся козы, - заметила подружка Мэри Сетон.

- Я знаю коз, у них теплое молоко. Как у моей кормилицы, - только и сумел пробормотать наследник.

Екатерина Медичи смотрела на детей с жалостью. Но мысли ее были холодны и расчетливы. Она знала, что ее сыну не суждена долгая жизнь. И видела, что из этой красивой шотландской девочки может вырасти настоящая королева, опасная для ее власти. Поэтому не очень внимательно слушала рассуждения кардинала Лотарингского, имевшего виды на Марию Стюарт, строившего планы на объединение Франции, Шотландии и Англии под скипетром этой шестилетней еще малышки. Медичи думала об ином раскладе.

Церемониймейстер объявил о начале бального шествия. Его возглавил, естественно, король, пошедший в первой паре, естественно, не с королевой, а с герцогиней Дианой де Пуатье. Любовница досталась ему в наследство от отца, короля Франциска I. Затем был помпезный пир. Блистала начищенная серебряная посуда. Кубки пенились вином. Столы ломились от угощения, к блюдам с дичью и салатами тянулись руки в лайковых перчатках (вилки еще не применялись, тарелки тоже). Настоящей царицей пира была Диана де Пуатье. В ее черных, как смоль, волосах сиял испанский гребень, сделанный в форме водопада. При каждом движении искрились блеском алмазные подвески... Выпившие взрослые, как это всегда бывает, забыли про детей.

Мария, уже одетая ко сну, тихо плакала одна в просторной спальне на огромной кровати. Сейчас она грустила по своей диковатой родине, как потом будет грустить по прекрасной Франции. Вдруг она услышала, как еще кто-то плачет, прячась за гобеленом с изображением Дианы-охотницы. Она взяла свечу, осторожно подошла, отдернула ткань и увидела там своего жениха.

- Что с вами, принц?

- Мари, обещайте не рассказывать маме... ее величеству, что я сюда пробрался. Я услышал твой плач и подумал, что тебе совсем не понравился и ты покинешь нас...

Мария обняла принца и залезла к нему под этот теплый тяжелый покров.

- Что ты, совсем нет. Я люблю тебя, ты мой жених, - серьезно сказала девочка. - Смотри, это я сама нашла, - она извлекла из замшевого мешочка для оберегов, висевшего на шее, гладкий кусочек янтаря. - У нас на берегу моря много таких. Говорят, это слезы матерей утонувших моряков. Когда мне грустно, я смотрю на него, и он иссушает мои слезы. Возьми, я дарю тебе его.

- Клянусь, он всегда будет со мной, - сказал Франсуа. - А ты будешь?

- Буду всегда.

* * *

Вы первая, кому я посвятил, мадам,

Мой разум, душу, страсть и пламенные строки,

В которых говорю. Какой огонь высокий

Дарит незрячий бог попавшим в плен сердцам.

Таким огнем не мог наполнить грудь другую,

И он не мог найти в другой или в другом

Подобную любовь и красоту такую.