Чувство движения. Интеллектуальная история

«Я говорю не только о том физическом состоянии, которое возникает после целого дня энергичного движения на свежем воздухе среди отрадных картин природы, а скорее о том сне разума, сне наяву, который сопровождает усиленную мускульную работу <…>. Однако в моем случае, то есть в самом обычном случае, вся мозговая деятельность во время ходьбы (и в этом одна из главных привлекательных сторон такого вида физической нагрузки) становится не более чем инструментом для координации мускульных энергий <…>. Попросту говоря, мысль становится неотличимой от эмоции. Внешний мир уже не собрание объектов, подлежащих классификации, и тем более не повод для умопостроений; он всего лишь фон нашей грезы; его присутствие не столько воспринимается, сколько ощущается; он словно гобелен в каких-то роскошных покоях, на который ты поглядываешь из-под полузакрытых век, все больше погружаясь в безмятежную дрему» (Stephen, 1936, p. 108–109).

Стивен весьма категорично утверждал, что подобное превращение ландшафта в декорации грезы невозможно, если тело неактивно. Однако образы полусна-полуяви едва ли согласуются с другими пассажами эссе Стивена, где, рассуждая о восхождении на гору, он использует язык силы – силы как «внутренней», так и «внешней». Историк Дж. М. Тревельян, еще один энтузиаст пеших прогулок и автор очерков на эту тему, также подчеркивал сопутствующее долгой размеренной ходьбе единство тела и духа (Trevelyan, 1913).

В завершение нельзя не вспомнить о прямохождении человека – о том, что при ходьбе его тело располагается в вертикальной плоскости. Глубокий анализ этой особенности дал Эрвин Штраус в статье, которую открывает следующее наблюдение: «Очевидно, что прямостояние не сводится к техническим проблемам двигательной активности. Оно содержит в себе психологический элемент. Оно несет в себе смысл, который не исчерпывается физиологическими задачами – адекватно реагировать на гравитационные силы и сохранять равновесие» (Strauss, 1952, p. 530). Прямостояние и прямохождение всегда давали пищу метафорическому языку, а за его пределами – психологической установке на «преодоление» и «сопротивление»:

«Вертикальное положение, которое мы учимся сохранять, усваивая уроки падений, до конца нашей жизни несет в себе угрозу новых падений. Отсюда естественная установка человека на „сопротивление“ этому возможному падению. Камень неподвижно лежит, довольствуясь собственной тяжестью. Окружающие нас вещи кажутся прочными и сохранными, преспокойно лежа или стоя на земле. Но статус человека требует постоянного усилия преодоления» (Strauss, 1952, p. 536)[216].

Остается только добавить вслед за Штраусом и многими другими, что, возможно, именно прямохождение, освободив руку и позволив ей усвоить несметное число полезных навыков, ускорило развитие интеллекта (и, в конечном счете, морального «стержня») и сыграло решающую роль в эволюции человека. Однако разбор эволюционных теорий не входит в нашу задачу; это, как говорится, совсем другая история.

Альпинизм