Чувство ежа

Жаль, не серебряный… вот бы сейчас пригодилась коллекция из Киллеровой квартиры! А то выйдет из леса Жеводанский оборотень, а у Дона даже синей ленточки нет, не говоря уже про серебряные пули…

Ну же, почему ты не горишь? Давай, фонарик, зажигайся!..

Кнопка сработала только с третьего раза. Хотелось бы верить, что это потому, что руки дрожат, а не потому, что батарейка сдохла.

Узкий луч прорезал туман и уперся в дерево. Вильнул вправо – и снова дерево. Еще – куст. Куст? Странной формы куст, и туман вокруг него так клубится, словно обтекает чью-то голову…

Успокойся, Дон. Это всего лишь лес, а не Кунсткамера. Здесь с тобой ничего не случится. Опасности нет.

Вдохни. Выдохни. Держи фонарь ровно и достань компас. Туман или не туман, нужно дойти до места сбора. Обязательно дойти. И привести ребят – они где-то рядом.

Мысль о том, что без него ребята могут и потеряться в тумане, слегка отрезвила. Даже руки перестали дрожать, а луч фонаря – метаться между кустами. Даже сердце чуть успокоилось и не так грохотало в ушах.

Достаточно успокоилось, чтобы Дон смог расслышать шаги.

– Кто тут? – он резко развернулся в ту сторону, откуда послышался звук, и выставил перед собой фонарик.

Луч выхватил из тумана корзинку. Обычную такую плетеную корзинку, пластиковую. Разноцветно-полосатую, накрытую платком.

Точь-в-точь в такой когда-то бабушка-соседка носила с рынка грибы. А ведь и сейчас грибами пахнет!

– Сынок, – проскрипело над корзинкой, и Дон машинально поднял фонарик повыше. Размытый в тумане луч осветил старуху. Лет восьмидесяти, не меньше! В платке с розами. И пальто розовое. Совсем не для леса пальто! И не для грибов.

– Помоги бабушке, бабушка старенькая, вон, грибочков набрала… – Старуха вперевалку шагнула к нему, явно прихрамывая на левую ногу. – Тяжелые они, грибочки-то! А тут вон какой туман, заплутала совсем! Ты уж помоги, мне б только на дорожку выйти…

И говорит как-то карикатурно. Как ведьма в страшной сказке. Как… да, точно! Как у Гауфа, в «Карлике-Носе»! Ты ей поможешь, а она тебе в награду нос на три метра.

Тут же стало стыдно. Ну какой Карлик-Нос? Обычная старуха, и идти ей тяжело, и страшно здесь – темно, туман, под ногами хлюпает. Вот только как же ребята? Если выводить бабусю, надо идти на север, а если к месту сбора на болотах, то на юг. Но не бросишь же ее тут, и с собой не поведешь…

Елки зеленые! Куда же все подевались, а? Какой леший их увел?

Подумал про лешего и чуть не стукнул себя по лбу фонариком. Дурак, вот же дурак! Вперся в лес, а лешего не уважил. Нелогично? Суеверия и бабкины сказки? Плевать. Когда целых два класса галдящих ребят сгинули в тумане, не до логики. Даешь суеверия… Эх, зря бутербродов с собой не захватил, но кто ж знал…

– Сейчас, бабушка, помогу вам. Минуточку, погодите, – сказал он, беря фонарик в зубы и стягивая сначала рюкзак, а следом куртку.

– Что это ты делаешь, сынок? – Удивилась старуха и тут же всполошилась: – Холодно же, простудишься!

– Вы бы хоть перчатки вывернули, бабушка, – буркнул изнутри свитера: тот был с узким горлом и никак не хотел стягиваться, пока Дон не убрал фонарик изо рта. – Хозяина уважать надо.

Наконец Дон победил свитер, вывернул и натянул обратно: хоть и подмерз немного, а все лучше, чем переобувать кроссовки с левой ноги на правую и наоборот.

Глянул на старуху – странное дело, несмотря на ночь, туман и выключенный фонарик, он отлично ее видел. Не в цвете, правда, и размыто, и сам туман слегка светился голубым неоновым светом… нет-нет, не думать о странностях. Спишем на ответ лешего. Мол, кто уважает – тому подсветка за счет принимающей стороны. Лишь бы только без стрип-шоу от Бабы-яги и приватного танца кикимор, это было бы слишком…

А старуха недоуменно свела кустистые брови.

– Да ты что, сынок, какой такой хозяин? Лесник, что ль? Да откуда ему тут взяться? Ох, молодежь, молодежь…

Дон пожал плечами. Не хочет – и фиг с ней.

– Давайте, помогу. Только до дорожки далеко, километра два.

Может, и правильнее было бы отвести ее прямо до станции, но время, время! К точке сбора опоздаешь – полбеды, а вот то, что Семья за это время разбредется леший знает куда, в таком-то туманище… Нет, никаких станций!

До дорожки, и все тут. Тем более там и беседка есть, с лавками, хоть ночуй. Он ей даже спальник оставит и бегом обратно.

Два километра обратно дались почему-то страшно тяжело. Может, от беспокойства за потерявшихся в тумане друзей, а может, из-за корзинки. Кирпичей туда, что ли, напихали? Да еще то и дело приходилось оборачиваться и проверять, не потерялась ли старуха: хоть она и переваливалась, как утка, и пыхтела, как паровоз, но туман чудесным образом съедал все звуки. То есть когда Дон видел бабку, то и слышал ее шаги, а как только она оказывалась за спиной – все, тишина. Как проваливалась.