Чувство льда

– Ну, это у него тоже от папаши, – презрительно фыркнула Любовь Григорьевна, – Сергей имел две судимости за финансовые махинации. Разумеется, письма – дело рук его сыночка, теперь я еще больше уверена. Вы говорите, его нет в Москве? Это все объясняет.

– Что именно?

– То, что в письмах нет никаких требований. Только угроза. И даже не сама угроза, а лишь намек на нее. Если Юрцевича нет в Москве, как он может что-то от меня требовать? А вдруг я соглашусь? Кто же придет за деньгами, если его самого нет? Он пытается меня запугать, вывести из равновесия, а к тому моменту, когда он вернется, я уже буду на грани нервного срыва и на все готова. И тогда ему останется только написать последнее письмо, уже с требованием конкретной суммы и условиями передачи, – и все, дело сделано. Вот в чем состоит его план. Ах, подонок! А кстати, Антон, почему вы так уверены, что он действительно за границей? Вы проверяли? Уверена, что нет. Вы просто разговаривали с ним по телефону, причем наверняка по мобильному, так откуда же вы можете знать, где он на самом деле находится? Вам сказали, что он уехал, и вы поверили, но не проверили. Вы слишком доверчивы, мой дорогой, так нельзя работать. Он сидит где-нибудь здесь, в Москве, и ловко делает вид, что уехал и к письмам никакого отношения не имеет. Он лжет.

– Я не уверен, что вы правы, Любовь Григорьевна, – осторожно возразил Тодоров.

– А я уверена! Я совершенно уверена, – повторила она, чуть сбавив тон. – Дождитесь, когда он появится, и загоните его в угол. Не мне вас учить, вы за это зарплату получаете.

Она уже поверила сама себе, и ей стало немного легче. Ну конечно, это он, сын Юрцевича, шлет ей письма с туманными угрозами. Сидит себе за границей и ждет, когда клиент дозреет. Точно он. Больше некому.

* * *

То, что Александр Филановский пышно именовал «торжественной частью», прошло вовсе не торжественно, а скорее радостно, непринужденно и весело, как всегда бывало на издательских вечеринках. Женщин поздравили, самых лучших – отметили дорогостоящими подарками, послушали выступление трех популярных исполнителей, а также познакомились с людьми, которых директор лично представил собравшимся: с новой сотрудницей отдела рекламы Мариной Савицкой и с будущим автором, заслуженным тренером Верой Борисовной Червоненко.

Уже перевалило за десять вечера, съедено и выпито было немало, и народ разошелся вовсю. К удивлению и облегчению Наны Ким, Тодорову удалось довольно быстро доставить в клуб Андрея и Катю, он хорошо знал Москву и обладал поистине немыслимой ловкостью в деле объезда транспортных пробок какими-то никому не известными проулками и сквозными дворами. Андрей был, как обычно, спокоен и улыбчив, в джинсах и свитере, Катерина же появилась на вечеринке в чем-то вызывающе облегающем и блестящем и с таким напряженным лицом, будто собиралась кинуться в решительный бой. Оставив Андрея возле Тамары Леонидовны и тетушки, девушка направилась в соседний зал, где сотрудники издательства танцевали под живую музыку.

– Андрюша, я отойду, – Нана вопросительно посмотрела на Андрея, словно ожидая разрешения. – Ты побудешь здесь?

– Конечно, – кивнул он, – если что – я тебя позову. Иди, ни о чем не беспокойся.

Она подошла к танцующим и оглядела диспозицию. Александр ловко выделывал замысловатые па в паре со своей женой, Марина Савицкая, новая сотрудница из числа «Сашиных бывших», стояла в сторонке, одинокая и какая-то потерянная, стараясь не смотреть в ту сторону, где ее недавний любовник с сияющей улыбкой обнимал жену, а Катерина, напротив, смотрела на Филановского пристально, в упор. Нана поняла, что девушка выбирает момент, чтобы предложить ему потанцевать. Интересно, как Саша будет выкручиваться? В любом случае ей, Нане, следует быть наготове, чтобы в любой момент кинуться «разруливать» ситуацию, например, отозвать шефа по якобы срочному делу или под любым предлогом увести Катю.