Чувство льда

– Она накинет меховую пелерину, которую я на Новый год подарил. Не спорь, Любочка, я лучше знаю. Твою мать!

Он отдернул руку, бросил нож на пол и сунул палец в рот. На деревянной разделочной доске рядом с яркой зеленью петрушки Любовь Григорьевна увидела алое пятно – кровь.

– Порезался? – с тревогой спросила она. – Ну как же ты так неосторожно?

– Пластырь есть?

– Я лучше сиделку позову.

Через минуту ловкие руки сиделки Ниночки превратили глубоко порезанный палец во вполне работоспособную и прилично выглядящую часть руки.

– Оставьте, Александр Владимирович, – сказала она, берясь за нож, – я сама доделаю.

– Тамара переоделась? Как платье?

– Да вроде ничего… Кажется, все в порядке… Да вы посмотрите сами.

– Ну так веди ее сюда! – скомандовал он. – Будем любоваться красотой. Брось ты резать, приведи Тамару, потом займешься салатом. Да, возьми норковую пелерину и набрось ей на плечи.

Сиделка послушно отправилась в комнату Тамары Леонидовны, а Филановский уселся в гостиной на диван и схватился за телефон. Любовь Григорьевна знала, что он звонит брату. Так повелось еще с детства: связь между близнецами была настолько тесной, просто мистической, что они не только болели, но и травмы получали одновременно, даже если находились в разных местах и в разных обстоятельствах.

– Катя? А где мой брат? Занят? Гость? Ладно, не отвлекай его, смотри только, чтобы он был аккуратнее, а то я порезался только что. Значит, у нас с ним сегодня планеты не в тот ряд встали. Я-то? Я у Тамары, вот салат хотел приготовить… Кстати, скажи Андрюхе, что он совсем совесть потерял, уже недели три здесь не был. Непорядок. Было бы неплохо, если бы вы сейчас приехали. Что? Да, конечно, они будут рады… Давай. Только быстренько, машину поймай.

Положив трубку, Саша несколько секунд задумчиво разглядывал травмированный палец, потом поднял голову, прислушиваясь к медленным тяжелым шагам: Нина вела Тамару Леонидовну демонстрировать вечернее платье.

– Андрюха занят, но Катя сейчас приедет, – сообщил он тетке.

– Зачем?

– Просто так, навестить вас, посидеть в семейном кругу.

– Она не член нашей семьи, – сухо возразила Любовь Григорьевна. – Они с Андреем не расписаны.

– Ну какая разница, Любочка! Они столько времени живут вместе, что вполне могут считаться женихом и невестой. Ты что-то имеешь против нее?

– Да нет, – она сделала неопределенный жест рукой. – Пусть приезжает, если ей так хочется. А почему Андрюша не может приехать?

– У него гость какой-то.

– Гость или гостья? – прищурилась Филановская, памятуя частые жалобы Кати на то, что к ее милому постоянно приходят какие-то женщины, с которыми он ведет долгие разговоры без участия своей подруги.

– Да гость, гость, мужчина, – рассмеялся Саша. – О, вот и наша красавица! Ну, Тамара, ты – супер! Самая красивая женщина страны!

Тамара Леонидовна стояла посреди комнаты, изо всех сил стараясь держать спину прямо. Платье было и впрямь великолепным, на этот раз, как это ни странно, Саша угадал. Оно струилось и переливалось, скрывая деформированную старческую фигуру, а округлые мягкие складки серо-голубого меха деликатно прятали дряблую морщинистую кожу подбородка, шеи и груди. Над всем этим великолепием красовалось обвисшее, почти уродливое лицо нездорового мучнистого вида – последствия неудачной пластической операции, которую Тамара Филановская, несмотря на советы специалистов, все-таки сделала, когда ей было далеко за семьдесят. Все в один голос говорили, что в таком возрасте пластические операции чрезвычайно рискованны, особенно если учесть количество ранее сделанных процедур подобного же рода, и что кожа уже утратила эластичность и способность к регенерации, и что заживление окажется весьма проблематичным, и что изношенному немолодому организму не полезен общий наркоз, но Тамара заупрямилась. Она отлично себя чувствовала, была полна сил, энергична и стройна, находилась в прекрасной форме во всем, кроме, как ей казалось, лица, она по-прежнему много играла в театре и ее до сих пор с удовольствием снимали в кино, но она была убеждена, что лицо необходимо поправить. Скинуть при помощи пластики лет десять-пятнадцать, плюс грим, которым можно убрать еще десяток лет, – и она сможет играть не только возрастные роли, но и романтические.

Врачи, как очень скоро выяснилось, были правы, а Тамара Леонидовна – нет. Результаты операции оказались ужасающими, и с тех пор она ни разу не вышла ни на сцену, ни на съемочную площадку. Однако, и сидя дома, Тамара Филановская продолжала оставаться великой актрисой.

– Отлично, – подытожил Александр, закончив придирчивый осмотр. – Ниночка, запиши для памяти: к этому платью подойдут серьги с жемчугом и бриллиантами, браслет от Картье и кольца, которые я привез из Лондона. Вечеринка послезавтра. Кто седьмого марта дежурит?

– Я, – отозвалась сиделка, – я с Ирой поменялась, ей нужно дома побыть по семейным обстоятельствам.