Чувство полета

В этих небольших отрезках воспоминаний не было его собственных эмоций, это была просто запись того, что он видел, слышал и чувствовал. Конечно, нельзя было требовать слишком многого от этих людей, лишь недавно вернувших способность переживать эмоции, да и то далеко не все. Но почему-то сейчас Андрею было очень важно, что скажет об увиденном Анастасия, пусть она и не совсем человек.

Прошло восемь минут. Именно столько длилась запись в ободке транслятора. Настя зябко поежилась и открыла глаза. Только сейчас Андрей заметил, что его рука лежит на бедре девушки, но убирать ее он не стал. Настя сняла ободок и посмотрела в глаза Андрею.

– Листья умирают, и их оплакивает дождь, – тихо проговорила она. – Осень – грустная пора, грустная и очень красивая. Теперь я знаю. Дождь. Дождь холодный и серый. Но он нужен умирающим листьям. Они падают, а потом долго смотрят вверх, на голые ветви. И на капли, падающие с серого неба. Осень – это последний, яркий танец засыпающей природы, – она дотронулась губами до его уха и прошептала: – Танец для нас. Люди – зрители этого прощального танца.

Андрей не знал, что сказать. Мысли в его голове путались. Он был очарован красотой Настиного восприятия осени. Его осени. Настя увидела в ней гораздо больше, чем он сам.

И опять он почувствовал прилив необъяснимой симпатии к этой девушке. Что-то всплывало в его памяти, далекое и в тоже время очень родное ему. Он посмотрел на нее.

– Я хочу подарить эту осень тебе. Пусть она будет и твоей тоже, – он нежно провел рукой по ее изящной шее и спине.

– Как это приятно. Твои руки, от них исходит тепло. Мне удивительно хорошо рядом с тобой. Ты стал частью моей жизни, моего сознания, – она взяла его ладонь, поцеловала и прижала к щеке.

Андрей не сразу понял, что произошло. У него в голове как будто кто-то щелкнул выключателем. Он хорошо помнил этот жест. Помнил настолько, что на глаза навернулись слезы. Так делал только один человек в его жизни – Вера, его погибшая жена.

14.

Время шло. «Альбатрос» все еще висел на орбите у Европы. Станция на ее поверхности занимала уже более одного квадратного километра. Через несколько дней ее развитие завершится, и она будет накрыта огромным прозрачным куполом, зачатки которого уже были видны в центре сооружения. После этого начнет синтезироваться воздух, и вскоре станция станет пригодной для жизни людей. Целесообразность этого Андрею была непонятна, ведь на самом деле никто здесь жить не собирался, по крайней мере, пока. Но и у далеких предков существуют инструкции, которые необходимо выполнять.

Как понял Андрей, такие станции производят сырье для репликаторов и топливо для нейтронных реакторов. Ресурсы «Альбатроса» были небезграничны, и в течение двух недель они должны были пополниться благодаря усилиям станции переработки материи.

Андрей пошел в оранжерею один. Он облюбовал себе отличное укромное местечко на третьем ярусе, под самым куполом. Здесь было тихо, лишь изредка журчала вода в системе полива. Андрей знал, почему его постоянно тянуло в оранжерею. Под ее куполом создавалась иллюзия, будто он находился на Земле. Здесь он успокаивался, и райская обстановка благоухающей растительности настраивала на философский лад.

Окруженный со всех сторон плотной зеленью диванчик был предназначен для сидения, но Андрей улегся на нем и смотрел в светящуюся синеву плазменной защиты над куполом. Ее никогда не выключали, не жалея энергии. Слева от его лица висел плод какао, и был большой соблазн сорвать его.

На Земле Андрей только по телевизору видел, как растет какао, и кто бы мог подумать, что для того, чтобы увидеть его по-настоящему, всего-то нужно было попасть на борт звездолета. Усмехнувшись этой мысли, он принялся рассматривать сверху других посетителей.

Почему-то он испытал чувство глубокого удовлетворения от того, что в оранжерее все чаще стали встречаться прогуливающиеся парочки. Одна парочка тихо перешептывалась среди орхидей, недалеко от центра. Другая прохаживалась мимо не знакомых Андрею кустов с мелкими красными цветами. Лишь одинокая грустная брюнетка что-то рисовала сухой веточкой у себя под ногами, прямо под тем местом, где укрылся Андрей. Радиальные перекрытия ярусов были прозрачными, но она все равно не замечала его у себя над головой. Остальная часть оранжереи просматривалась плохо, и он вновь повернулся к «небу». С удовольствием, всей грудью вдохнул ароматного воздуха и закрыл глаза.