Чувство реальности. Том 1

Даже зеркало здесь было злым. Когда Маша стерла с него капельки пара, она увидела себя в самом неприглядном варианте. Бледно-зеленое лицо, голубоватые пересохшие губы, красные глаза, припухшие веки, под глазами темные круги. Очень симпатичный трупик. Если и дальше придется жить в таком ритме, домой в Нью-Йорк она прилетит в багажном отделении, в красном, как эта квартирка, гробу с черными кружевами. Голая лампочка под потолком давала прямой свет, жесткий и беспощадный. Новая стрижка вдруг показалась дурацкой, уродской, жаль стало своих волос. Как ни пыталась она уговорить себя, что это удобно, не надо ни кондиционера, ни фена, все равно настроение испортилось окончательно. Совершенно расхотелось такой быть и на себя, такую, смотреть. Хоть парик надевай.

— Слушайте, вы и так получили аванс, хотя ничего не делали и никаких денег не заработали, — донесся до нее раздраженный голос Ловуда.

Маша замерла у дверной щели.

— Какие издержки? Какой ущерб? Я вам, кажется, объяснял, так нельзя заниматься бизнесом, вы нарветесь на неприятности, и очень скоро. Что? Вы совсем рехнулись? Нет, никаких денег вы от меня не дождетесь. Вы шантажировать меня собрались? Ха-ха, это уже не смешно! Если еще раз замечу ваш синий "Ауди", пеняйте на себя!

Он говорил по-русски, очень быстро и почти без акцента. Он сильно волновался, голос его сначала стал хриплым, потом совсем сел. Закончив разговор, он тяжело закашлялся.

"Господи, да ведь он просто уходил от хвоста! — Маша даже шлепнула себя по губам. — Ну, ты даешь, офицер Григ! Не заметила, ничего не поняла! Да, Григорьева, тебе точно предстоит возвращаться в родимый Нью-Йорк в алом гробу с черными кружевами".

Накинув халат, она вышла из ванной. Ловуд стоял и смотрел в открытое окно. Не просто стоял, а слегка перевесился через подоконник, словно искал что-то в темном дворе. Услышав ее шаги, он вздрогнул, резко развернулся и спросил с принужденной улыбкой:

— Ну как? Мы едем ужинать?

— С одной стороны, конечно, мне бы хотелось, — сдерживая зевок, промямлила Маша, — но с другой стороны, я правда валюсь от усталости, к тому же я стараюсь не есть так поздно. Простите, Стивен, мне очень неловко, но нельзя ли перенести ужин на завтра?

"Если он скажет нет, я поужинаю с ним сегодня, — решила Маша, — ему, вероятно, надо что-то вытянуть из меня, и я должна знать, что именно он хочет услышать. Если он согласится перенести на завтра, значит, ему не просто надо, а необходимо позарез получить от меня какую-то информацию".

— Ну хорошо, — кивнул он, — давайте поужинаем завтра. Но только пораньше, часов в семь. Я заеду за вами. Договорились?

Когда дверь за ним закрылась, Маша кинулась на кухню. Свет там был погашен, окно выходило не во двор, а в переулок. Моросил дождь. Заметно похолодало. Ярко горели фонари. С третьего этажа все было отлично видно.

На противоположной стороне, вдоль кромки тротуара стояло несколько машин. Из двора выехал серебристый "Форд" Ловуда. Не успел он доехать до ближайшего поворота, как одна из машин тронулась за ним. В ярком фонарном свете Маша увидела, что это темно-синий старый "Ауди", и даже умудрилась разглядеть номер.

Глава 17

Зимой 1983-го президент Рейган подписал очередную секретную директиву по национальной безопасности, в которой была поставлена задача произвести фундаментальные изменения советской системы, способствовать консолидации внутренних оппозиционных сил путем расширения демократии и публичной дипломатии. Американский бюджет собирался отвалить 85 миллионов долларов на подготовку будущих руководящих кадров и создание прозападно ориентированных партий и движений в странах социализма.

Разведывательной работой по США занимался Первый отдел Первого главного управления КГБ. В декабре 1983-го именно этому отделу было поручено довольно странное для внешней разведки задание — подготовить прогноз колебаний цен на мировом рынке золота. К выполнению было приказано привлечь самый ограниченный круг людей, в который входил вашингтонский резидент Всеволод Сергеевич Кумарин.

За несколько дней до отлета Григорьева в Москву резидент вызвал его к себе.

— Поздравляю. Вместо денежной премии вас решено наградить очередной благодарностью в личном деле. Для вас, человека благородного и бескорыстного, это должно быть приятно. Есть еще одна радостная новость. Лондон отменяется.

— Спасибо, Всеволод Сергеевич, — улыбнулся Григорьев.

— Не за что, Андрей Евгеньевич. В кабинете повисло молчание. Резидент сидел в своем крутящемся кресле за идеально чистым столом и смотрел в одну точку. Лицо его отяжелело, как будто сплавилось. Сошел верхний слой светского жизнерадостного лоска. Глаза, обычно слегка сощуренные в ироничной улыбке, были широко открыты. Взгляд мертво застыл, уголки губ оттянулись книзу. Перед Григорьевым на несколько мгновений возник настоящий Кумарин, налитый страхом и тоской, не верящий ничему и никому, даже самому себе, глубоко несчастный оттого" что слишком умен для иллюзий.