Чувство реальности. Том 1

— Ладно, дядя Костя, — Арсеньев улыбнулся и махнул рукой, — я все равно буду покупать новую машину, ты мне сейчас как-нибудь вентилятор наладь, чтобы я не закипел в пробке, и на том спасибо.

— Новую тачку? — оживился слесарь. — Нет проблем. Могу свести с хорошим парнем, он тебе из Германии любую тачку пригонит, какую душе угодно, быстро, недорого и с гарантией. А обслуживаться будешь здесь у нас, с хорошей скидкой. Хочешь?

— Хочу, — кивнул Арсеньев.

Слесарь радостно заулыбался, и Саня понял, что он получает от перегонщика приличный процент за свое сводничество.

— Ну и добренько. Знаешь что, мне тут все равно с твоей колымагой придется повозиться еще минут сорок, чтобы ты до дома доехал без приключений. Ты пока иди в кафешку, кофейку выпей, покури, здесь у нас вообще-то не курят. А я к тебе туда своего парнишку подошлю, и никаких проблем. Он сам к тебе подойдет, там обо всем и договоритесь. Его Паша зовут. Белобрысенький такой. Чего тянуть, если времени нет?

— Действительно, чего тянуть? — улыбнулся Арсеньев.

"Везет тебе сегодня, майор, — поздравил себя Саня, усаживаясь за столик в маленьком, уютном и совершенно безлюдном кафе, — только не радуйся заранее, чтобы потом не огорчаться".

Впрочем, огорчаться не пришлось. Едва официант принес ему чашку кофе, появился Павлик Воронков собственной персоной. Саня удивился, заметив, что между Воронковым-младшим и неизвестным парнишкой в "Тойоте", который оказался случайным виновником этой встречи, на самом деле нет почти ничего общего. Только возраст, костлявость, отсутствие бровей и ресниц, светло-желтые редкие волосенки. А так все другое — нос, глаза, губы.

Арсеньев откинулся на спинку кресла, чтобы спрятать лицо в полумраке. Павлик подошел к столу, не поднимая глаз, быстро произнес:

— Здрас-сти, я Павел. Это вам тачка из Германии нужна?

— Привет, Павел. Присаживайся. Кофе хочешь?

Впалые глаза сощурились. Лицо напряглось. Павлик вглядывался в Арсеньева и лихорадочно шевелил мозгами. Он почти сразу догадался, что видел этого человека раньше, он почувствовал какой-то неприятный подвох, но пока не мог понять, в чем дело. Арсеньев не спешил облегчать ему задачу, выныривать из полумрака.

— Плохо твое дело, Павлик, — произнес он чуть слышно, чтобы не привлекать внимания официанта, — пистолет мы все-таки нашли. Беда в том, что на нем твои пальчики. А ты говорил: "Не знаю! Никогда не видел!"

На острых скулах Воронкова вспыхнули алые пятна. Тонкие губы быстро, мелко задрожали. От неожиданности и ужаса бедняга не успел вспомнить, что никаких отпечатков у него не снимали. Он проходил всего лишь как свидетель.

— Какой пистолет? О чем вы? — прошелестел он невнятно, едва не теряя сознание.

— Скажи еще, что не узнал меня, впервые видишь, — ухмыльнулся Саня.

— Нет… Почему? Вас, я, кажется, узнал, вы из милиции, вас Александр Юрьевич зовут, да?

— Молодец. Может, ты и про пистолет вспомнишь?

— Какой пистолет? — тупо повторил Павлик и часто заморгал.

— Ну как же, Павлик? Неужели ты уже все забыл? У тебя был единственный родной брат, ты так плакал по нему.

— Тихо, пожалуйста, только не здесь… Я все объясню… Только не здесь, — пробормотал он, глядя на Арсеньева так, словно тот упер ему в лоб дуло того самого пистолета.

— Конечно, как скажешь, — ласковым шепотом утешил его Арсеньев и добавил чуть громче:

— Главное, чтобы юная и не капризная. В принципе мне нравятся японки. "Мицубиси", "Тойота", например.

Он вздрогнул, когда со стола как бы сама собой исчезла пепельница, в которой не было еще ни одного окурка, и тут же появилась другая, такая же чистая. Официант умудрился подойти к столу совершенно беззвучно и неожиданно.

Разговор они продолжили через полчаса, в машине Арсеньева. Дождь усилился, он барабанил по крыше, заливал ветровое стекло.

— Я в очередной раз сделал глупость, упросил начальство взять Ваську на работу, уборщиком. Он клялся, что хочет завязать, с ним это периодически случалось. Ему казалось, что можно не лечиться, а просто заняться чем-нибудь, чтобы было как можно меньше свободного времени, чтобы он уставал, выматывался, валился с ног. Тогда удастся потихоньку уменьшать дозы. На самом деле, все было бесполезно, но верить хотелось. Он ведь у меня единственный родной брат. Был… — Павлик всхлипнул и высморкался. — И еще, он сказал, ему надо срочно заработать денег и, вернуть долг. Я тогда не знал, кому он должен и сколько. Обычно, если он занимал у кого-то, приходили ко мне. Суммы были небольшие, рублей триста, пятьсот максимум, на пару-тройку доз. Я возвращал. А Кулек, то есть, Куликовский, ко мне не приходил. Знать бы заранее, я бы, конечно, набрал эти несчастные двести баксов. Не так это много для меня. Но что теперь говорить?

— Теперь самое время поговорить о пистолете, — осторожно напомнил Арсеньев, он начал опасаться, что Павлик уйдет слишком далеко от главной темы, как это случилось месяц назад.