Чувство реальности

– Нет… Я в порядке… Это почти центр… еще нет… неплохо, но все красное и отвратительный душ… Пока ничего определенного, я просто попросила, и все, не надо делать никаких ужасных выводов… да, обещаю… что у вас с голосом? Вы не спали всю ночь и много курили… нет, я отлично слышу..

Саня подумал, что наверное, универсальное английское «you» в данном случае все-таки обозначало «ты», а не «вы». Она говорила с кем-то очень близким. Ему стало интересно, с кем именно, но он ни за что не решился бы спросить. Он слушал и чувствовал себя неловко. Он ведь не предупредил ее, что понимает по-английски. Вдруг она скажет что-то, не предназначенное для чужих ушей?

– Как раз сейчас я у него дома… трудно, но возможно… что? Точно такой? Ты шутишь! Белый, с голубыми глазами? Это судьба. Я тебя поздравляю… Твой Христофор в детстве был тоже настоящий бандит. Ты сам мне рассказывал… нет, просто устала и хочу спать… да, хорошо, обещаю… Я поняла, не волнуйся, я все поняла…. Нет, я не одна сейчас… не могу… Целую тебя, я сама позвоню, – она отложила телефон и улыбнулась Арсеньеву.

– Неужели у вас в Америке еще кто-то курит? – спросил он.

– Есть такие мерзавцы, – она весело подмигнула. – Но с ними будет скоро покончено. А вы, Александр Юрьевич, оказывается, знаете английский.

– Понимаю совсем немного, но говорить почти не могу. Учил в школе, потом в университете.

– Вы закончили юридический?

– Да. Скажите, а Христофор – это человек или животное?

– Это белый котенок с голубыми глазами.

– Ваш?

– Почти.

У Сани с языка чуть не сорвался следующий вопрос, он сам не понимал, почему ему так важно знать, с кем она сейчас говорила, и почему так не хочется, чтобы этот кто-то оказался ее бойфрендом или вообще мужем. Он решил больше не спрашивать о телефонном разговоре, тем более она немного напряглась. Или просто слишком устала.

– Нет, вы все-таки замечательно говорите по-русски. Совсем легкий акцент, очень приятный. Если бы вы не сказали, что прилетели из Нью-Йорка, я бы решил, что вы из Прибалтики.

– Я слышала, в Прибалтике люди моего поколения по-русски уже не говорят, даже если знают язык, – она опять зевнула.

– Устали? – сочувственно спросил Саня.

– Ужасно, – она потерла глаза и оглядела веранду. Взгляд ее упал на книжку, оставленную Лисовой на журнальном столе.

– «Джен Эйр». Неужели вы это читали, пока ждали Евгения Николаевича? Никогда не думала, что современному русскому сыщику могут нравятся такие сентиментальные романы.

– Нет, конечно.

– А, это, вероятно, читает полная дама в красивой шали, – догадалась Маша. – Она родственница Евгения Николаевича?

– Почти. Она помощница по хозяйству, – они оба перешли на шепот, подвинулись друг к другу поближе и сами не заметили этого.

Дверь открылась, вернулся Рязанцев, катя перед собой сервировочный столик, на котором стоял большой медный кофейник, три чашки, вазочка с печеньем.

– Я вижу, вы уже нашли общий язык, – хмуро заметил Евгений Николаевич, – вот и отлично, потому что одна голова хорошо, а две лучше. Светка предупредила меня, что вам нельзя доверять, – обратился он к Арсеньеву с кривой усмешкой, – что вы очень черствый, бесчувственный и хитрый человек. А что касается вас, – он посмотрел на Машу, – вы авантюристка, вертихвостка, а заодно типичный энергетический вампир. Так что кофе мне пришлось варить самому. Свету я отправил спать.

– Спасибо, – хором ответили Арсеньев и Маша, переглянулись и рассмеялись.

То ли Арсеньев так сильно устал от Лисовой, то ли давно не общался с милыми молодыми женщинами, но эта американка нравилась ему все больше. Во всяком случае, с ней было приятно иметь дело, болтать ни о чем и даже просто молчать.

– Думаю, она еще вернется, – сказала Маша, – она забыла здесь свою книжку.

– Она непременно вернется, – подтвердил Арсеньев, – книжка будет только предлогом. Ей очень интересно, о чем мы здесь собираемся беседовать.

– Да? – густые брови Рязанцева медленно поползли вверх, потом вниз. Он смерил Саню задумчивым взглядом и спросил: – Как вы вообще с ней поговорили? Успешно?

Арсеньев замялся, покосился на Машу и, принужденно кашлянув, произнес:

– Ну, в определенном смысле успешно. У меня в связи с этим возникло несколько вопросов к вам, Евгений Николаевич. Они очень личные, эти вопросы.

– Можете спрашивать при Маше, – разрешил Рязанцев и стал разливать кофе по чашкам.

– Хорошо, как скажете. Это прежде всего касается вашей жены. Какие у них со Светланой Анатольевной отношения?

– Замечательные отношения, они же ближайшие подруги, еще с университета. А что?

– Знаете, мне показалось, это не совсем так.

– Очень интересно. И почему же вам это показалось? – на лице Рязанцева было написано искреннее удивление.

– Ну, долго объяснять. Честно говоря, я неправильно выразился. Мне даже не показалось, я почти уверен, что отношения между ними были весьма напряженными. Во всяком случае, со стороны Лисовой. Впрочем, мне бы хотелось побеседовать с вашей женой, я понимаю, это сложно, она ведь сейчас в Венеции?