Чувство Святости (СИ)

Подробное описание и холодный научный анализ социальных игр можно найти в известных книгах Эрика Берна. В своих книгах, впрочем, Э. Берн не отвечает на вопрос о том где проходит граница между игрой и жизнью. Мы не будем здесь повторять американского психоаналитика, благодаря которому в США организовали психо-аналитические лечебницы, в которых сами врачи не знакомы с теорией игр и психотерапии, и вместо лечения по теории Эрика Берна, играют со своими пациентами в игры так, чтобы выкачать со своих клиентов как можно больше денег. Мы попробуем здесь проанализировать теорию игр с точки зрения рассматриваемого нами вопроса.

Как ни странно, но тем не менее, играя в экзистенциальныю игру (то есть когда сознание отожествлено с телом и поступками), человек не понимает типичности своих ходов, своей роли и что самое важное - самого факта игровой сущности своего поведения.

Во всяком нашем действии, во всякой нашей мысли есть опасность игры. Игра может быть и в философию, и в религию, и в молитву, и в психологию, - во всё, что угодно. По прочтении книги Эрика Берна "Люди, которые играют в игры, и игры, в которые играют люди" складывается впечатление, что от игр никуда не уйти, и что даже вся наша интимная жизнь будто бы оказывается на самом деле игрой. Один священник даже не советовал своим прихожанам читать эту книгу, в те далёкие годы конца двадцатого века, ходившую по рукам в машинописном виде, в переводе с английского, выполненным во Всесоюзном центре переводов научно-технической литературы и документации (перевод N Ц-45434), возможно, опасаясь что границу между игрой и жизнью объяснить весьма не просто. Вот почему возникает недоверие к властям и лидерам. Кто-то считает, что Россия решила оккупировать и захватить Крым, и что это - продуманная игра. Но есть живые люди в Крыму, которые хотят быть гражданами России, а не Украины, и это для них отнюдь не игра - а жизнь. Кто-то в запале игры бежит под пули и отдаёт жизнь, в то время как циник, разряжающий в него свой карабин, думает про себя: "Вот дурак! Ради чего стоило лишаться жизни".

Где же проходит эта граница различия? Дело в том, что в нашем сознании присутствуют два состояния: субъективное и объективированное субъективное, одно - без кавычек, другое - в кавычках. Причём оба состояния могут выступать для нас в своём предметном значении под одним и тем же понятием. Подлинность этого нашего понятия определяет наша вера в его подлинность, наша убеждение. Человек с зыбкими убеждениями, индифферентный и равнодушный - трость ветром колеблимая, не в состоянии провести границу между иллюзорно-искусственным и реальным. Такого человека легко ввести в заблуждение, обман, заставить выполнять игровую роль, использовать. Вот и всё объяснение о границе. Если вас судят со стороны, то скорее всего ваше поведение оценивается с точки зрения игры. Если я способен заглянуть в свою совесть и почувствовать, что я не лгу, то я не играю, а живу подлинной жизнью, и при этом я не обязан отчитываться перед теми, кто пытается меня судить со стороны, не должен принимать во внимание то, что моё поведение могут оценивать как игровое. Только Бог -- высший критерий оценки, где проходит граница между жизнью и игрой. Неверие в Бога - это объективированная субъективность, дьвольская игра ума, искушение и соблазн. "Бытие" в кавычках, слово "ничто", которое ничего не означает, поскольку небытия нет, ибо "Cogito, ergo sum". Мы видим вокруг себя только Бытие. Прежде всего потому, что мы сами обладаем бытием, потому что существуем. И никакого не-Бытия мы вокруг себя не видим и не чувствуем.

Впрочем, Эрик Берн указывает в своей книге на возможный выход из игры, приводя такую надуманную жизненную ситуацию. Два друга, американец и китаец, идут по городу, им ужно добраться до определённого места за пол-часа. Неожиданно американец хватает китайца за руку и, указывая на подъезжающий автобус, говорит, что на этом автобусе они доедут до места своего назначения за десять минут. Через десять минут они оказываются там, куда направлялись. Они выходят из автобуса, и американец обращает внимание китайца на то, что им удалось сэкономить время, и теперь у них есть лишние двадцать минут. Тогда китаец указывает на скамью в сквере и предлагает своему другу провести двадцать минут в молчаливой медитации.

Вывод автора книги в том, что единственный способ выходы из состояния игры - это предаваться созерцанию. Он указывает на созерцание как на альтернативу нашему озабоченному сознанию, которое "бежит впереди паровоза".