Чувство Святости (СИ)

"Об ощущении Бога или, вернее, благодатных воздействий Духа Божия на сердце говорят многие подвижники благочестия, многие преподобные. Все они более или менее ярко ощущали то же, что и св. Пророк Иеремия: "было в сердце моем, как бы горящий огонь" (Иер. 20, 9)" (Архиепископ Лука Войно-Ясеневский: "Дух. Душа. Тело". Изд. "Жизнь с Богом", Брюссель 1978, с. 31).

"А вот слова Макария Великого: "Сердце правит всеми органами, и когда благодать займёт все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные... Там ибо должно смотреть, написана ли благодать закона духа"" (Архиепископ Лука Войно-Ясеневский: "Дух. Душа. Тело". Изд. "Жизнь с Богом", Брюссель 1978, с. 32).

Когда приходишь к описанному ощущению, то чувствуешь величайшее спокойствие и умиротворение: коли со мною сам Бог, и мне так хорошо, то что значит всё остальное?! И когда в таком состоянии я занимаюсь повседневными делами, то Бог продолжает ощутимо присутствовать со мною Стоит только одною мыслью подумать о Нём, как Он уже "здесь и теперь" и во мне и везде! Никакое дело не будет казаться бессмысленным. Я буду делать его для Него. И если я не сумею достичь ожидаемого от дела результата, то - не беда. Я не стану расстраиваться от своей неудачи, ниже впадать в депрессию. А наоборот, хорошо! Потому что не будет дела - останется и пребудет со мною Он, Бог, о котором я смогу думать более сосредоточенно и, таким образом, быть снова с Ним вместе. "Бог -- упование мое и надежда! Чего ещё убоюся?" (Псалом Давида).

Когда приходишь к такому состоянию души, необходимо закрепиться на этой ступени, не забывать этого достижения и, если не получается остаться на этом уровне постоянным образом (что, конечно не только очень трудно, но и невозможно в повседневной жизни), то хотя бы научиться приходить в такое состояние всегда, когда есть какая-либо возможность. Одинокому человеку достичь и закрепиться в этом гораздо легче, нежели тому, кто связан семейными или какими-либо иными обязательствами. И в этом - каждому по своему даётся утешение. Божие - Богу, кесарево - кесарю. Но даже и тому, кто "утешительно обременён" "заботами мира сего", однажды предстоит оказаться перед "вечными вратами". Ведь, "каждый умирает в одиночку". Так что это "руководство" должно быть полезно для "каждого"...

102.

Православные каноны и акафисты могут отпугнуть архаикой и запутанным для современного рационального сознания смыслом.

Чтобы органически сжиться с церковной правосланой традицией нужно научиться слушать и читать их не информативно, а воспринимать их неким иррациональным способом, не вдаваясь в буквальное значение каждого отдельно слова или неудобовоспринимаемой архаической фразе и, тем более, образному выражению. Их сравнить с иконами. Иконы - это образа (или зрительные образы, не скованные временными рамками логической выразительности), помогающие нам, как через мост, перешагнуть через препятствие, отделяющее нас от иного мира. Словесные солитвы , включая каноны, акафисты, литургию и любые иные обряда, совершаемые посредством слова или прочих культовых действ, проистекают во времени и требуют иного восприятия, благополучным исходом которого является та же поддержка перейти через мост, лежащий между двумя реальностями: с одной стороны -- мира видимого, рационального, а с другой -- мира невидимого и иррационального.

Воспринимая церковные песномения и моления, не всегда понятные и доступные рассудку современного человека, необходимо научиться понимать их подобно тому, как мы воспринимаем великие произведения композиторов (отнюдь не натуральной школы). Вспомним хотя бы симфонические произведения Скрябина, Брамса, Берлиоза, Бетховина... Разве во всякой музыкальной фразе можно уловить какую-либо логику, возможно ли то или иное движение перевести на какой-нибудь человеческий язык? И тем не менее, вслушиваясь в каждый звук, мы чувствуем, как он отзывается в нашем сердце и побуждает нашу мысль к поиску, а чувства - к поиску возвышенного и прекрасного.

То же следует узреть внутренним сердечным умом в наших молитвах, в которых возвышенный, не осквернённый бытовым употреблением, церковно-славянский язык, может послужить немалую пользу и для современного интеллектуала, не лишённого прозорливости в чувстве прекрасного.