Чувство времени (СИ)

«Ты — одинок, — жестоко напомнил я самому себе. — Даже если крылатые тигры существуют, ты не принадлежишь этому миру, и твои предки вряд ли найдут тебя здесь. И конечно на самом деле все это — детские сказки».

Глава 6. Шторм

Шторма на поверхности Льдистого моря не редкость. Вот как описывает небывалый шторм смотритель маяка острова Сторожевой, чьего имени уже никто не знает…

«Сначала окреп ветер и в нем я чувствовал приближение чего-то страшного. Соленые брызги летели вместе с ветром, а от горизонта будто накатывал черный, клубящийся шквал. Мне казалось, творится ворожба, и сами всадники ночи на черных жеребцах мчатся мне на встречу.

Я поднялся на вершину маяка и зажег фонарь, проверил, закреплены ли веревки и остался стоять там, глядя, как набирают силу волны. Они бились в камни, готовые поглотить весь Сторожевой, взлетали вверх, и мне казалось, что вот-вот они начнут перекатываться через крышу у меня над головой.

Пошел дождь, затянув все пеленой, но даже через эти струи я видел, как на невозможную высоту вздымаются хлопья пены, и все тело маяка сотрясалось под жуткими ударами стихии.

Ветер кричал, камни ходили ходуном и стекла поломались, ударив осколками так, что те вонзались в камни пола. Осколки походили на наконечники летящих стрел, выпущенных из огромного лука. Я сидел, сжавшись, мечтая о том, чтобы все закончилось, а волны проникали внутрь, захлестывали меня, и с шипением вода текла по ступеням вниз, желая слизнуть меня с маленькой площадки на высоте маяка. Фонарь едва мерцал, но я был не в силах подняться, открыть крышку и долить масла, потому что жуткий ветер и волны грозили вытащить меня из этой маленькой скорлупки. Огонек истончился и вскоре потух, буря бушевала бесконечно…»

Один из торговых кораблей сорвало со стоянки, и он тут же потерялся среди волн, тьмы и дождя.

Смотритель маяка был казнен за невыполнение своих обязанностей.

Торговый корабль по сей день считается пропавшим без вести, вместе с ним неразгруженными, пропали следующие товары…

История бухты Широкая. 278 г. от возведения замка Серетили.

Ален очнулся лишь к следующему утру. Я как раз поднялся проведать его и, в полумраке запнувшись о порог, процедил ругательства. Юноша задышал часто, пошевелился и застонал. Я подошел и присел рядом, тронув его руку. Жар немного отступил, но в глазах Алена было не больше смысла, чем в глазах жующей жвачку коровы. Поднявшись, я налил ему отвара и поднес к губам. Юноша пил сам, с трудом разлепив покрывшиеся коркой губы, а потом опустился обратно на подушку. Против ожидания, он не стал задавать вопросов и вообще не подал голоса, пока я не сказал, привлекая его внимание:

— Третий день идет с тех пор, как ты получил рану в бедро. Рана плохая, но ты пошел на поправку.

— Что со стенами? — с трудом спросил юноша.

— Это сделал водяной змей, — пояснил я, — почти все на корабле погибли, а корабль поврежден.

— Так везде? — взгляд Алена прояснился.

— Да.

— Корабль с такими дырами должен лежать на дне, — его горло прочистилось, он стал говорить без сипов.

— Верно, я не даю Бегущей утонуть, — согласился я.

— Иногда мне трудно поверить, что магия на это способна, — Ален сглотнул. — Я вырос на карточных фокусах и жонглировании факелами.