Чувство времени

— Есть у моряков поверье о призрачных рыбах, — начал капитан. — Многие из вас слышали о нем, но для тех, кто не знает, о чем я говорю, вот мой рассказ. Когда умирает моряк и тело его погружается на дно, разлагающуюся плоть объедают рыбы. Эти рыбы разрывают душу моряка на части, давая возможность каждой части свободу плыть куда вздумается. Но в полнолуние, когда приходит весна и отступают зимние шторма, если встать на верный путь, пролегающий западнее наших обычных путей, тот путь, о котором просил дори Мастер, то иногда можно увидеть их, выпрыгивающих из воды. Рыб, которые есть части душ умерших, серебрящиеся в лунном свете.

Все смотрели на воду в томительном ожидании, облепив левый борт и мачты, но ничего не происходило. Кто-то зашептался, сомневающихся тут же приструнили возмущенным шипением.

Шли минуты, и по-прежнему легко дрожала на воде лунная дорожка. Скрипели снасти и шумно дышали люди, терзаемые сомнениями, нетерпением, ожиданием.

И внезапно лунный путь вдруг разлетелся брызгами, мерцающими зеленым, фосфорным светом. Заскользили, вылетая из воды, узкие, просвечивающие тела, и это было поистине захватывающее зрелище.

Той же ночью, перед самым рассветом ветер опал, будто его и не было. Мне показалось, что корабль замер — внезапно стихли все скрипы и скрежеты. Бегущая словно затаила дыхание. Это показалось мне столь противоестественным, что я поднялся наверх выяснить причину случившегося. Херт сам держал штурвал, рядом с ним, шепотом что-то втолковывая, стояло несколько матросов.

— Капитан, — расслышал я, — он давно уже был не в себе, а теперь и вовсе тронулся умом. Не мудрено, если не выходить на свежий воздух!

— Очень не вовремя это случилось, — Херт заметил меня и сделал резкий жест, будто отгоняя матросов прочь.

— Дори Демиан, не спится?

Я подошел ближе:

— Каков наш курс?

— Юго-юго-восток, дори, — чисто машинально ответил капитан. — А вы…

Паруса упруго натянулись, выгибаясь, корабль, уже успевший потерять скорость, вновь заскользил вперед. Я почувствовал отчетливое дуновение мыслей Херта.

«Вот бы еще он не начал задавать вопросов, — с тоской думал тот, — цены бы ему не было».

Я молча кивнул и отошел к борту — на горизонте уже появилась едва заметная светлая полоска…

Мастер в тот день проснулся поздно и, щурясь, поднялся наверх, крикнув свободного матроса, чтобы тот поднял ему из-за борта ведро свежей воды. Я дождался, когда маг подойдет, и осведомился приветливо:

— Как спалось?

— Восхитительно, — отозвался тот, подняв голову, чувствуя, как сместились энергетические токи вокруг корабля. Признаться, все это время я совсем не чувствовал действий этого Гаррета, предположив, что его умение основано на рунической магии, сейчас же любой маг мог ощутить кружащее вокруг нас чародейство. — Соскучился по действию?

— Кажется, их ветровой свихнулся, — будничным тоном сообщил я. — С чего бы это?

— Ох, ты опять меня подозреваешь в страшных зверствах? — насмешливо уточнил Мастер. — Думаешь, его там держали прикованным к стене, а воду давали лишь если он верно выполнял свои обязанности?

Мастер вылил в мою сторону столько сарказма, что мне осталось лишь вяло пожать плечами.

— Херт! — грозно позвал маг. — Надо поговорить.

«Ох, — подумал я, — что за игры?»

Капитан нехотя передал штурвал матросу и подошел к нам, в его глазах плескалось беспокойство.

— Что с ветровым? Показывай. Дори Демиан не намерен все время держать ветер, это не его забота.

— Конечно, дори, пойдемте посмотрим, но это не так чтобы приятное зрелище. Гаррет у нас странный малый, но такого с ним еще не случалось.

Херт повел нас в трюм, ниже, еще ниже ватерлинии, где в тусклом свете лампы доски блестели от склизкой влаги, а запах тухлой воды в душном тяжелом воздухе спирал дыхание.

— Сколько их не латай, они дырявые, будто сито, эти корабли, — ворчливо пояснил Херт ни к кому особенно не обращаясь. — Мы промазываем щели, но вода пробирается везде.

Как тут можно жить? Уже через несколько минут я ответил на этот вопрос. Здесь была разгородка и немного приподнятый над плещущейся водой пол, так что образовывался небольшой, похожий на тупик, закрытый закуток. Все стены были исчерчены углем, на полу стояли два фонаря, давая свету. В углу неподвижно сидел полный юноша с бледным, совершенно бескровным лицом. Когда мы вошли, он даже не пошевелился. Невозможная вонь немытого человеческого тела ела глаза.

— Как мертвец, честное слово, — сообщил Херт. — Ночью бормотал, что он видит страшный шторм, через который нет никому ходу, и что этот шторм вот-вот пожрет его душу. А теперь сидит так неподвижно. Я запретил матросам говорить об этом, нам повезло, что знают немногие: дори Демиан очень нас выручил, появившись вовремя. Так лучше, чтобы избежать глупой болтовни. Но что с ним делать, не пойму.

— Аскетично он тут жил, — я осмотрел голые стены, брошенное на доски одеяло, кишащее насекомыми. Мне не хотелось прикасаться к нему и выяснять причины, по которой ветровой тронулся рассудком.