Чувствуй себя как хочешь

– Не вмятину вытащил, а время назад повернул, – сияет тот. – Ты видишь, где она была?

– С трудом, – замечает Леон.

Тыковка победно улыбается и делает пару шагов в сторону. Гэри одобрительно кивает. Эти двое провели в гараже столько времени, что теперь понимают друг друга с полуслова. Вместе они бы и от лося вмятину вытащили, наверное.

– По машинам, – командует Леон, но в противовес своим же словам отводит Джека в сторону.

Черт, сейчас опять начнет нотации читать. Как будто без него никто не додумается, что паниковать нельзя.

– Мне с тобой поехать? – предлагает Джек. – Ты явно соскучился.

– Помнишь, ты перенервничал и не ту машину угнал? – мрачно спрашивает тот.

– Спасибо, что напомнил. Я же тогда ее вернул.

– А я по ней два часа ползал и пальцы твои сраные стирал, – добавляет Леон.

– И чего ты сейчас хочешь? Типа, я тачку разугнал, а теперь и козу разубью?

– Ты всегда паясничаешь, если нервничаешь. Все, что нам нужно – это чтобы ты собрался. Без паники, чувак. – Леон буравит строгим взглядом. – Или останься здесь.

– Пошел ты, а. – Джек плюет в сторону и идет к сраной «Альфа-Ромео».

Быть заносчивым козлом – явно не выбор, а призвание. По крайней мере, Леон точно назначил это делом всей своей жизни.

Гэри задумчиво наблюдает за тем, как Джек падает на пассажирское сиденье. Еще один сейчас будет вести душеспасительные беседы. Кучка психологов.

– Пристегнись.

– Напомни, почему мы дружим с Леоном? – не выдерживает Джек.

– Ты ему два часа назад признавался в любви.

– Заебал своими нотациями. Факбой, соберись, Факбой, не паникуй. А я не паникую. Там темно было как в жопе, а я должен ебучую козу заметить? Ты бы тоже не увидел. Выскочила, как сраный мотылек на свет, а я вообще задом сдавал.

Гэри невнятно мычит и выезжает на дорогу. Фары машины Леона маячат позади, и у них остается все меньше времени, чтобы хотя бы доехать до Шотландии. Когда «Альфа-Ромео» объявят в угон в Ливерпуле, в первую очередь поиски начнут по Мерсисайду, так что им неплохо бы оказаться как можно дальше от Англии.

На самом деле Леон прав. Все они правы, даже Гэри, который молча осуждает его за очередной срыв. Нельзя так переживать, это не первое их дело. И не последнее, если их, конечно, не возьмут.

Джек бросает взгляд на бардачок и старается дышать глубже. Они будут в порядке. Там лежит его ствол, впереди ночь, пустая трасса и, если повезет, спящие патрули. Им придется пригнать эту чертову тачку в любом случае – они уже взялись.

А заднюю давать не в их стиле.

Нью-Йорк, 2018

План выспаться за выходные провален с треском, но Джек не жалеет ни об одной минуте, украденной у его сна. В понедельник он поднимается в невероятные для себя шесть утра и удивляет даже собственный будильник, неуверенно звенящий в семь часов.

Этот день не сможет принести ему неудобств, сколько бы ни пытался. Совещание с Леоном, порция сплетен от Марты, Тыковка точно заглянет узнать, как там смета для его новой идеи. В любой другой понедельник Джек выл бы от ужаса, составляя график на день, но не сегодня.

Он подпевает «Францу Фердинанду», ревущему из динамиков «Линкольна», пританцовывает в пробке, барабанит пальцами по рулю и мечтает только об одном – ехать не по наглухо забитому Манхэттену, а по какой-нибудь трассе, выжать газ до упора и лететь над дорогой, чувствуя себя действительно живым.

На парковке пусто, и можно даже дослушать любимую песню. Вернее, доорать – слишком уж ритмично энергия пульсирует в венах. Невозможно усидеть на месте, так что с последними аккордами Джек глушит мотор и выпрыгивает из машины.

Кажется, нет еще и восьми. В офисе пусто, никто не толпится в очереди за кофе, не делится свежими сплетнями по углам опенспейса, а под столами девчонок тоскливо ждут их брендовые туфли на шпильках.

Кто-то однажды решил, что в финансовой дирекции модная одежда и тонкие каблуки являются служебной формой. Джек не против – здорово, когда люди чувствуют себя красивыми на работе. Это особенный вид дисциплины, и он, наверное, помогает. Даже Марта и та опылилась: вытащила из ушей вульгарные кольца, а в последнее время все чаще появляется в чем-то, отдаленно напоминающем деловой костюм.

Проблемой было скорее то, что девушек, которые не соответствовали модельным стандартам, эйчары даже до собеседования с ним не доводили. Черт знает, кому именно пришла в голову идея, что у Джека могут работать только те, у кого карьера на подиуме не сложилась. Скорее всего, Джанин – она умеет делать выводы по паре брошенных слов и потом жить с ними годами, даже если они оказываются чушью.

Красота не в лице. Не в фигуре. Не в модельной походке. Она в нежных глазах, в которых гипнотически бурлит водоворот желания. В них хочется окунуться, даже если знаешь, что утонешь, но все равно лезешь, как последний дурак.

Красота – в улыбке, которая предназначается именно тебе.

Красота – в запахе, оставшемся на подушке. Ты вдыхаешь его, как наркоман, и если он исчезнет, ты задохнешься, потому что без него легкие отказываются работать.