Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

Вторник, 15 июня – суббота 19 июня 1920 года

Любя себя, человек создал Бога по своему образу и подобию. Он счел себя безупречным существом – и придумал идеального гения, который мог бы его создать. Он обнаружил, что слаб, – и придумал идеального гения, чьей мощи он мог бы вверить себя и сказать: «Господь – на небесах, и с миром, стало быть, все в порядке» [37] .

Вот какая мысль посетила меня на днях. <…>

Хотелось бы написать оду «О бессмертии». Могло бы получиться забавно, но я с искушением справлюсь.

Пятница, 25 июня 1920 года Приезд с инспекцией «вселяет оптимизм». Было жарко, утро тянулось бесконечно, скоблили полы, пахло «Брассо» [38] . В заключение лорд Хорн произнес речь – олицетворение всего того, что отличает «старую школу». Приятный старикан, настолько искренний, что трудно воздержаться от дешевого цинизма. Его речь воспринималась пародией Алека. Он говорил о значении дисциплины и боевого духа, о мощи ведущих политиков, которыми может стать лишь тот, кто родился истинным джентльменом и учился в закрытой школе. Сообщил нам, что из нас готовят офицеров, напомнил о наших обязательствах перед государством в связи с нехваткой после войны мужского населения. А также о том, чем чревато нынешнее положение в мире и что в любую минуту нас могут призвать сражаться с турками, или с индийцами, или с шинфейнерами [39] , или с большевиками, или с валлийскими шахтерами. Речь и впрямь получилась отличной и, в общем, верной – и это при том, что все его идеалы умерли вместе с Пальмерстоном и Дизраэли [40] . Невозможно было не восхищаться его словами о том, что от нас потребуется куда больше, чем от его поколения. Ведь они любят рассуждать о том, что в молодости им приходилось делать намного больше, чем нам.

Четверг, 1 июля 1920 года Дождь – никаких спортивных соревнований. Отпра вился в библиотеку с благородным намерением как следует поработать, однако подшивка старых «Панчей» благополучно благородные намерения развеяла.

Суббота, 7 августа 1920 года После обеда мы с Барбарой некоторое время катались на автобусах, потом пили чай в «Чертополохе», после чего вернулись домой. На обратном пути купили билеты в местный мюзик-холл. Шоу абсолютно непотребное. Привычные шутки о безнравственности и проституции; отталкивающего вида комик развлекал нас историей про венерические заболевания. Кое-какие номера, впрочем, были забавными; одна неплохая шутка: «В опочивальне царь Соломон мог наслаждаться с любой из тысячи своих жен, но этот болван предпочел опочить с отцами своими» [41] . Отец очень напуган смехотворной капиталистической войной в Польше [42] . Похоже на то, что мы в нее ввяжемся, и тогда Алека могут призвать.

Пятница, 13 августа 1920 года Утром – к моему портному. Костюм превосходен. Лучшего не сшили бы и за 18 гиней в Сэвил-Роу [43] . После раннего обеда ходили с мамой в театр: из последних рядов партера смотрели «Мошенничество» [44] в театре «Сент-Мартин». Места, впрочем, оказались очень хорошие. Впервые вижу такую жуткую пьесу и такую превосходную игру актеров. За ужином отец обронил остроумное замечание. Пока мы ели, наш щенок тоскливо выл в ванной, и отец сказал: «Он несчастлив и хочет нам об этом дать знать. Ну чем не писатель!»

Вторник, 24 августа 1920 года После обеда мама, Марджори, Барбара и я отправились на фильм по «Крошке Доррит». Очень плохо. В кино Диккенс какой-то неузнаваемо нелепый. Откуда только берутся трясущиеся старики и неисправимые дурни? Да и сценарий тоже совершенно несообразен и безвкусен.

Понедельник, 6 сентября 1920 года <…> Какая, в сущности, пустая вещь, этот дневник! Ведь я почти не записываю в нем что-то стоящее. Все по-настоящему важное лучше, думаю, хранить в памяти; дневник же в основном состоит из «Магазины – утром, кинематограф – днем». Надо постараться сделать его более… [45] Но это небезопасно.

Вторник, 19 октября —

понедельник, 25 октября 1920 года

Дел никаких. Во вторник вечером собиралось наше Общество чтения современных пьес. Читали «Кандиду» [46] , время провели превосходно. Решил на каникулах начать писать свой первый роман. Общий план уже намечен: один брат изучает противоречивый характер другого. Мне и в голову не могло прийти, каких роман потребует трудов. Подсчитал, сколько времени уйдет на каждую главу.