Чувствую себя как дома (ЛП)

– Думала, я буду мучиться из-за тебя вечно?

Она пожимает плечами, и я закатываю глаза. Это не стоит моего времени, пора заканчивать с этим дерьмом.

– Вы оформили это изменение в письменном виде?

Я киваю в сторону посредника, убеждаясь, что она записала отказ Хизер от дома.

– Да, мистер Симсон. Записала. У вас полная опека над Аиданом и Риком. Хизер отказалась от права навещать их и с последними изменениями, дом в горах снова ваш. Из-за того, что решение по дому было внесено позже и не было предоставлено в суде, именно этот документ является действительным.

Я киваю, чувствуя как миллион слов благодарности поднялись в моей груди с того момента, как я вошел сюда с Престоном. Я даже стал немного раздражен от того, что не осознал, что она пыталась завладеть домиком без документирования этого нашими юристами.

– Ну, всё? – спрашиваю я её.

Она отрывается от бумаг и поднимает ручку перед тем, как поставить подпись, кивая головой, но не смотря на меня.

– Я не могу быть той, кого они заслуживают, – грустно признает она.

– Хизер. Ты должна осознать, что ты делаешь, – её адвокат вмешивается в этот странный момент осознания. Хорошо, что хотя бы он слушал, что я говорю.

– Он прав, Хизер. Ты полностью осознаешь, что делаешь? Ты больше никогда не сможешь поддерживать отношения с сыновьями. Если ты передумаешь, а Энди будет настаивать на обратном, у тебя не будет прав.

Даже Лин не может поверить, что она просто отказывается от этих прав. Мальчикам четырнадцать. Им нужна Мама.

– Я понимаю, – хлюпает она.

– Мне так не кажется, милая, – говорит Лин и тянется через стол, чтобы остановить её от подписи документов.

Эта встреча началась с того, что Хизер вела себя как интриганка, и я даже не мог представить, что в итоге мой юрист будет пытаться достучаться до неё. Но Лин сама мама. Она знает, что чего отказывается Хизер.

– Да. Я много думала об этом. Энди, ты всегда был намного более лучшим родителем.

Мой контроль близится к тому, чтобы исчезнуть. Я чувствую себя мячом в ужасной игре в бильярд, мои мысли мечутся между желанием, чтобы она подписала бумаги и отпустила меня и тем, чтобы она не оставляла сыновей и её статус матери.

– Это не соревнование, Хизер.

Она смотрит со слезами на глазах.

– Знаю. Но также знаю, что никогда не была мамой, которую они заслуживают.

Я открываю рот, чтобы спорить, зная, что это будет ложь, но она останавливает меня, подняв руку.

– Ты знаешь, что это правда. И всё, что ты сказал. Как бы ненормально было признавать это, мне всё равно, если я пропущу всё, что ты перечислил. Они заслуживают лучшего, чем я.

Я решаю ничего не говорить и даю ей продолжить.

По её лицу текут слёзы, но она берёт ручку, её руки колеблются над бумагами, готовые подписать. Я уже всё подписал, поэтому мы ждём её. Я сижу с открытым ртом не в силах поверить, что она отказывается от своих родительских прав.

– Аидан и Рик хорошие мальчики. Они заслуживают намного больше, чем меня как мать. У меня есть одна просьба.

Она сглатывает и смотрит в сторону, отложив ручку. Моё сердце сильно бьется, что я чувствую пульс на своей шее. Она наклоняется и достаёт из сумки два конверта и протягивает мне через стол. На каждом из них написано имя одного из ребят. Я смотрю на них и затем протягиваю к себе.

– Я хочу, чтобы ты передал их ребятам, когда будешь готов или когда поймёшь, что готовы они. Я знаю, что ты сначала прочитаешь их, потому что это то, что сделал бы хороший отец. Но, прошу, пообещай, что передашь их.

– Я могу это сделать.

Я обещаю это, понимая, что хотя она и не хорошая мама, она все же любит их. В какой-то странной манере. Она бы никогда не сделала чего-то, что ранило бы их, и не написала бы ничего, что могло разрушить их ещё больше. Её уход в данный момент подтверждает это. Но она права. Я прочитаю их перед тем, как отдавать. Потому что, хотя я верю в её хорошие намерения, я не доверяю ей.

– Спасибо, Энди.

Она смотрит вниз, глубоко вздыхает, подписывает бумаги, а затем встаёт и выходит из комнаты, не оборачиваясь.

Глава 22

Кристина

– Всё сделано, – слышу я голос Энди через трубку телефона и мне бы хотелось быть рядом с ним, чтобы посмотреть на его лицо и подержать за руку.

– Она всё подписала? – я с трудом могу поверить в это.

– Да. Думал, всё это будет ужасно.

– Что она сделала?

– Она отдала домик.

– Что? – спрашиваю я и не могу поверить в это.

– Да. Она, видимо, сменила гнев на милость. Но мальчики только мои, у неё нет никаких прав на них…

Звук его голоса разбивает мне сердце. Я знаю, что он расстроен, что она не понимает, сколько всего пропустит. Не из-за неё, а из-за ребят.

– Мне жаль, малыш.

– И мне. Не пойму, о чём она думала.

– И я. Я бы не смогла бросить их, – признаюсь я.

– Только их?

– Ну, вас трёх, – исправляюсь я.

– Рад это слышать.

– Да?

Мое сердце бешено колотится, а нервы шалят, когда я признаю это, хотя я уверена, он знает это. Но ему нужно услышать эти слова сейчас, учитывая, через что он только прошёл.

– О, да!