Чуж чуженин (СИ)

Расправа свершилась быстро, и сколько княжна ни возмущалась, подкупленные видоки подтвердили, что Мстиша напала первая, да к тому же избила почтенную женщину едва ли не до полусмерти. Послухи же засвидетельствовали доброе имя боярыни. За пришлую и бедно одетую Мстиславу, которая в очередной раз прикрылась Векшиной личиной, заступиться было некому.

Княжне и слова не дали произнести в свою защиту, и ей оставалось лишь с ненавистью смотреть на лоснящееся лицо посадника. Подумать только, и этого негодяя утвердил сюда отец! Знает ли он, сколько несправедливости творится на его земле? Что слова простолюдинов ничего не стоят против слов вельмож, подкреплённых серебром? Эта сторона жизни открылась Мстише во всей её отвратительной неприглядности.

Конечно, Мстислава держала в руках деньги. Она знала, например, что гривна больше куны, и этого ей вполне хватало, чтобы легкомысленно проводить далёкие от насущных забот дни. Поэтому теперь, когда посадник, не глядя на хмурую девушку, скучающим голосом выносил приговор, на Мстишу совершенно не произвели впечатления ни шесть гривен продажи, причитающейся самому посаднику, ни три гривны урока, что она должна была выплатить боярыне «за обиду». У Мстиславы имелись деньги, поэтому она только ждала окончания мерзкого судилища. Ей было противно и, пока посадник бубнил, княжна думала лишь о том, как бы затряслись его поджилки, узнай он, кем Мстиша являлась на самом деле.

Девушка рассеянно провела рукой по груди, нащупывая сумку, и по спине пробежала волна ледяного озноба. Сумки не было. Мстиша встрепенулась и принялась оглядывать себя, но напрасно.

Небесная Пряха!

Сумка совершенно точно была при ней, когда Мстислава расплачивалась за пряник. А потом… Потом она, не помня себя, принялась браниться с проклятой жирухой.

Котомку могли срезать в толчее или по приказу боярыни. Значения это уже не имело, потому что Мстиша застывшими глазами смотрела на посадника, сложившего руки на толстом животе и насмешливо и сыто поглядывавшего на девушку.

— У меня нет денег, — прошептала Мстислава. — Меня обокрали.

Судья и боярыня коротко переглянулись.

— Ну что ж, — протянул посадник, и его глаза масляно скользнули по Мстишиному стану. — Тогда покуда придётся в порубе посидеть и подождать, авось, родные спохватятся да выручат тебя. Семья-то есть?

— Как, в порубе? — опешила Мстислава.

— А так, — ехидно вмешалась боярыня, и посадник и не подумал её останавливать, — седмицу-другую помёрзнешь в яме, а коли долг твой не сыщется дураков выплатить, придётся тебе, голубушка, в холопки продаваться. Ничего не поделаешь! — и она откровенно расхохоталась.

Кровь бросилась Мстише в лицо. Она рванулась в сторону надменной бабы, но её тут же перехватили руки стражников. И вдруг, точно спасительная соломинка, пришёл на ум Нелюб.

— У меня муж есть! — закричала девушка, пытаясь вырваться.

— Ну что ж, коли любит, выкупит, — усмехнулся посадник, удовлетворённо поглаживая бороду.

— Пошлите к нему! Мы в предместье на хуторе у вдовы остановились!

Тут уже раздался общий смех. Даже детины, державшие её под руки, точно отъявленного головореза, и те позволили себе прыснуть.

— Коли хватится, сам придёт, отыщет. Хотя, сдаётся мне, вдова ему заскучать не даст, — подмигнул посадник и лениво махнул рукой охранникам.

— Ну, пойдём, красавица, — проговорил один из них, щербато улыбаясь в лицо Мстиславы. — Проводим тебя в покои.

Стражники поволокли Мстишу куда-то вглубь усадьбы, мимо служб и построек. Девушка больше не сопротивлялась. Теперь, когда она оказалась полностью во власти двух дюжих мужчин, это было чревато.

Чем дальше они отходили от богатых хором, тем грязнее и темнее становилось подворье. Пахло скотиной, варёной репой и отхожим местом. Княжна повернула голову, пытаясь спрятать нос в складки одежды, но наткнулась взглядом на пришитую к плечу одного из стражников ежиную морду.

Мстиславу затошнило.

Они остановились перед зияющей в земле четырёхугольной дырой. Один из охранников выпустил девушку, чтобы сбросить вниз деревянную лестницу, и Мстиша покачнулась и упала бы, если бы не рука его напарника.

— Таких гладеньких ещё не доводилось в яму сажать, — с придыханием проговорил он ей на ухо, обдав чесночным смрадом, и Мстислава едва сдержала рвотный порыв. Ежиная морда коснулась её плеча. — Я помогу тебе скопить монет, если будешь покладистой, — жарко шепнул стражник, и вдруг его ладонь легла княжне на пояс и бесстыдно скользнула вниз, повторяя изгиб и сжимая ягодицу.

Едва не задохнувшись от гнева и унижения, княжна пихнула обичика, одновременно отшатываясь к порубу. Охранник хрипло захохотал, глядя как трясущаяся словно осиновый лист девушка принялась торопливо спускаться по узкой лестнице. Кое-как сколоченные перекладины дрожали под руками, но Мстиша была готова свалиться вниз и пролететь полторы сажени, чем вынести хотя бы ещё одно прикосновение мерзавца.