Чужая

Родилась Ксюха, а через полгода Нина развелась с мужем, отхватив двухкомнатную квартиру в сталинском доме на Добрынке. Что ей это стоило, не узнает никто и никогда. Тем не менее, она осталась одна в шикарной квартире и уже через неделю поняла, что значит тянуть жесткую лямку матери-одиночки. Надо было кормить себя и дочь, платить за квартиру, одеваться. Но на работу было не устроиться, так как Ксюшка часто болела да и маленькая совсем была, оставить было не с кем. Свекровь, несмотря на то, что изначально относилась к избраннице сына более чем прохладно, помогала, как могла. Да и бывший муж, под страхом, что Нина подкинет ему маленькую дочку, ссужал бывшую супругу некоторой суммой. Но денег катастрофически не хватало. Можно, конечно, ходить по ночам убирать соседний магазин, но Нина считала это ниже своего достоинства. Не для того она окручивала Фионова, выгрызала квартиру, чтобы стать в Москве поломойкой. У ее дочери есть отец и бабушка, вот пусть и помогают. Помощь была ничтожно мала, поэтому Нина сдавала большую комнату приезжим, сама ютилась с дочкой в маленькой.

Так и жила Нина, без друзей и добрых знакомых, без работы и без мужа.

Как-то она вспомнила, что уже давно не звонила любимой соседке и заказала разговор с Воркутой. Но вместо милой Зои Степановны, хмурый, надтреснутый голос незнакомого мужчины ответил ей, что уже год, как старая хозяйка умерла.

— Как год, — ужаснулась Нина. — Я ей полгода назад звонила!

— Видно у тебя, деваха, со временем проблема, — хохотнул мужик. — Аккурат под прошлую Пасху преставилась. Так что забудь этот номер и не беспокой.

Нина медленно положила трубку и, пройдя в комнату, открыла ящик секретера. Там она хранила счета за телефонные переговоры. Выхватив последнюю бумажку, она с ужасом поняла, что звонила старушке два года назад! Тогда Нина впервые напилась до беспамятства. Она плакала по Зое Степановне, как по единственному человеку, которому была не безразлична судьба маленькой соседской девочки. Она корила себя за то, что так и не вернула ей долг, не купила телевизора и не проводила ее в последний путь. И лишь под утро к ней пришла мысль, что связь с матерью оборвалась вместе с почившей соседкой. В душу закралась тревога: а вдруг и мать умерла? Какая ни есть, а все-таки мать. Тихий голос Зои Степановны прозвучал, словно она сидела рядом.

Нина взяла свою старую записную книжку и, отыскав номер своей школьной приятельницы, заказала разговор. Подруга отозвалась лишь вечером.

— Да жива твоя пьянь подзаборная! — с явным неудовольствием проворчала приятельница. — Ходит, побирается, стыдно смотреть. Весь вид города портит с такими же бомжами, как и она.

— Как с бомжами? У нее квартира, — неуверенно возразила Нина, уже предполагая худшее.

— Пропила она ваше гнездо, Кислова, — хмыкнула бывшая одноклассница. — Продала хату, купила комнату в бараке и гуляла неделю на вырученные деньги вместе со своей алкогольной братвой. В комнате не живет, сдает за триста рублей в месяц кому-то из беженцев. Вот так-то.

Нина ошарашенно молчала. Одноклассница сжалилась и сказала:

— Звонить мне не надо. Если помрет, позвоню сама. Телефон оставь.

Нина быстро продиктовала номер и уже хотела распрощаться, как услышала:

— Правду люди говорят, чем богаче, тем жаднее. Что ж ты мать-то бросила? Сама миллионами в Москве ворочаешь, а мамаша тут объедки по помойкам собирает. Ну, твое дело, — вздохнула приятельница и отключилась.

Нина тупо смотрела на пиликующую гудками отбоя трубку и никак не могла понять, о чем сейчас говорила подруга детства. Мозги плохо соображали, сказывалась бессонная ночь и выпитая бутылка ликера. Лишь через несколько минут до Нины дошло, какую страшную сослужили службу ее рассказы, когда она самозабвенно врала Зое Степановне по телефону на протяжении последних десяти лет.

— Не твое собачье дело! — крикнула в гневе Нина, зная, что подруга ее уже не услышит.

Шло время. Подруга не звонила, и хоть Нина и не любила одноклассницу, но знала, что она человек слова. Раз не звонит, значит, мать еще топчет землю. Мысль о том, чтобы самой съездить в родной город и забрать мать, не приходила ей в голову. Жива, и слава Богу.

Жизнь понемногу наладилась. Ксюшке было два года, когда вдруг неожиданно привалила удача в лице бывшей свекрови.

— Нин, пора Ксюшу устраивать в детсад, — ошарашила та.

— Так везде надо мзду давать, а вы знаете, у меня лишних денег нет. Да и просто в занюханный госсад я свою девочку отдавать не собираюсь. Вы что, хотите, чтобы ваша внучка общалась с детьми алкоголиков?

— Не хочу, — откликнулась свекровь. — Поэтому-то и предлагаю тебе пойти на работу.

И уже на следующий день Нина пошла в отдел кадров Большого театра. Там ее ждала должность курьера при бухгалтерии, небольшая, но стабильная зарплата, а также элитный детсад для сотрудников театра, бесплатный лагерь в Анапе на все лето, ежемесячные премии и еще много каких благ. «Повезло! — ликовала Нина. — Наконец-то! Ее дочь будет расти не просто среди приличных людей, а среди детей лучших оперных певцов России. Да и она сама приобщится к прекрасному!»