Чужая

— Как ни парадоксально это звучит, но это действительно так, — отозвалась Людмила. — Ну, что ж, девы, видно придется все же рассказать ребятам, чтобы они не видели в нас монстров.

И как ни противна была сама мысль вновь возвращаться в такое далекое время, мы вынуждены были это сделать.

— Как вы знаете, мы все познакомились на пороге вашей школы… — начала я.

Через час моего монотонного повествования и бурных вставок моих подруг, наши дети были в курсе этих давних событий.

— Но, видимо, у Ксении другая интерпретация случившегося, — закончила я. — Возможно, Нина представила ей эту историю совсем в другом свете. Все-таки с психикой у нее не все в порядке. Но Фион ей поверила, и решила, что в ее неустроенной жизни виноваты мы.

Катя ошеломленно посмотрела на мать.

— Не понимаю! Вы ненавидели Фионову, но позволяли нам дружить с ее дочкой, давали денег на ее содержание. Для чего?

— Мы наивно полагали, что Ксенька достойна лучшей доли, чем ее бедная мать, — ответила за Регину Люська. — И отнимать у нее детство, при том, что мы реально могли помочь, считали неправильным. Ей грозил детдом.

— Странно, но Настя мне говорила, что Ксюха совсем не ходит к матери. Только Вера Семеновна, — сокрушалась Регина.

— Значит, либо у тебя информация давняя или в Фион заговорил зов крови, — усмехнулась я. — Узнала же она всю эту историю откуда-то. Уж точно не от Веры Семеновны. Она бы никогда на это не пошла.

— Постойте! — Сашка хлопнул себя по лбу. — Мать Ксюхи — низенькая худая женщина, с рыжеватыми волосами и мутными зелеными глазами?

— Ну, да, — удивленно сказала Регина. — Я недавно к сестре в клинику заезжала, видела Нину. Она сейчас худая, как швабра.

— Когда я был в гостях у Ксюхи, к ней приходила мать! — воскликнул Сашка. — Я ее видел, и она меня назвала Ник!

«Немудрено, — подумала я. — Вы же одно с ним лицо. Да, сыграла природа с Ниной шутку». Мне очень хотелось спросить, когда же Сашка мог лицезреть Нину, да еще в гостях у Фиона, но меня перебила Регина.

— Настя говорила, что у Нины амнезия, и она уже не помнит, отчего попала в больницу, — настаивала она.

— Психология — тонкая штука! Твоя сестрица не раз это утверждала. — Генерал прикурил новую сигарету. — Тем более, что сумасшедшие люди — мастера прикидываться.

— Какие вы благородные! — с горечью бросила Катька. — Результат безграничной благодарности Ксении — налицо!

— Кать, в тебе говорит обида за провал на конкурсе. — Сашка положил ей руку на плечо. — Ведь в том, что случилось, есть и наша вина. Ксенька стала мстить не только из-за матери. Я думаю, что как раз не это было первопричиной ее поступков.

— Это в чем же мы виноваты? — подскочил Пашка. — Не мы ли с ней дружили столько лет? Не мы ли считали ее чуть ли не лучшим другом?

— Вот именно! Другом! Только другом,- подхватил Сашка. — Однажды моя мудрая мать сказала такую фразу: «Бойся сын оскорбленного самолюбия женщины!» Я тогда не обратил внимания на твои слова, мама, но лишь сегодня, двадцать минут назад, понял их смысл.

— Да говори толком, ей Богу, — разозлился Ник. — Чем же вы так ее обидели?

— И, кстати, когда ты мог видеть Нину,- вставила я.

— Всего рассказать не могу, по причине интимного свойства, — проговорил Сашка. — Но в общих чертах… Было это на майские праздники, когда вы все уехали на дачу, а я остался готовиться к экзаменам…

Сашка замолчал и уставился в окно.

ГЛАВА ВТОРАЯ 1

— Саш, ну чего ты уперся! — ныли в один голос Манюня и Дашуня. — Поехали с нами, откроем сезон, пожуем шашлыки. Потом в сауну сходим в соседний дом отдыха. Помнишь, как тебе нравился тот большой теплый бассейн. Ну, бра-а-атец!

Но Сашка был неумолим. Как только он понял, что у него в перспективе двое суток спокойствия и тишины, когда можно играть на рояле столько, сколько он сам считает нужным, и никто его не будет отвлекать на «Санька, немедленно иди есть!» или «Пархошка, хватить мучить инструмент, пойдем прошвырнемся!», он наотрез отказался ехать с ними.

Сестры еще немного поныли, даже меня позвали в оппоненты, но я отказалась. Слишком хорошо я знала своего сына. По степени упрямства он превосходил даже своего папашу с матушкой вместе взятых.

Я наготовила ему еды на двое суток и, пожелав счастливой работы над новой программой, которую он готовил к экзаменам, мы уехали на дачу.

Вечером первого мая, часов в семь, он оторвался от клавиатуры. Голова уже ничего не соображала, пальцы отказывались слушаться, а спина закаменела. Требовался небольшой тайм-аут. Он решил пойти немного прогуляться и включил свой сотовый. Он всегда отключал телефон, когда занимался, чтобы беспокойные родственники и друзья не донимали его своим вниманием.

Тут же раздался звонок.

— Привет Саш! — бодрый голос Фиона медными колокольчиками прогремел в ухо уставшему Сашке. — Я так и знала, что в семь ты решишь отдохнуть. Пойдем, посидим где-нибудь.

— А ты разве с нашими на дачу не поехала? — удивился Сашка.