Чужая

Я посмотрела на нее. Такой счастливой я никогда не видела дочь своей лучшей подруги. Беременность и роды совсем не отразились на ее внешности. Только прибавили мягкости во взгляде и движениях. Они с Дэном прилетели из Лондона сегодня рано утром, специально на свадьбу Сашки и Катюшки. Янина с мужем тоже прикатили из благословенной Швейцарии. Уже полчаса стоят у загса, о чем мне каждые пять минут сообщают по сотовому.

— А сынишку ты с кем оставила? — спросила я Арину, пока усаживалась в нашу машину.

— С нянькой, — беззаботно ответила Арина. — У нас такая нянька боевая, жуть. Езжайте говорит, господа, спокойно, нам без вас будет очень хорошо. Да мы же на пару дней всего, теть Тань. Отгуляем свадьбу, и вместе с Сашкой и Пельменем обратно в Лондон.

— Да знает она все прекрасно, — одернула дочь Лелька, пристально глядя на меня. — Давай-ка, доча, сядь на переднее сидение.

Лелька устроилась рядом со мной. Ник лихо развернул наш опелек и пристроился в хвост длинному лимузину. На светофоре кавалькада приостановилась. Около пешеходного перехода застыла невысокая полная девушка с рыжими волосами. Она пристально рассматривала красивую машину. Я оглянулась и похолодела.

— Что такое? — почувствован мое напряжение, спросила Лелька и повернула голову.

К девушке подбежал маленький мальчики потянул ее за руку. Она вскинула лицо. В узких солнечных очках отразилось октябрьское солнце. Она присела на корточки и что-то стала втолковывать сынишке.

— Уф, — выдохнула я. — Показалось. Черт, действительно что-то разнервничалась.

— Тань, о чем ты? — настаивала Лелька.

— Да ты понимаешь, я вот подумала, а вдруг Фион заявится на свадьбу и что-нибудь сотворит?

— А ты не думай, — отмахнулась Лелька. — Мы уже столько месяцев о ней ничего не слышали.

Это было действительно так. Через несколько дней после позорного разоблачения Ксении, Людмиле позвонила Вера Семеновна и попрощалась с ней навсегда. Бабуся решила покинуть Москву и перебраться в более тихий Нижний Новгород, к сестре. При этом вскользь упомянула, что где ее внучка, не знает. Уехала, не оставив адреса. В Консерватории она больше не появлялась, а из фитнес-клуба ее уволили за прогулы. Я это сама узнавала, втайне от своих подруг. Мы остались верны себе и никогда не разговаривали о Ксении. Но сегодня, в такой торжественный день, меня не покидало чувство какой-то непонятной тревоги. Да и Сашка только что ни с того ни с сего вдруг вспомнил о Ксении. Я порывисто вздохнула.

— Тань, — Лелька развернулась и положила руки на мне плечи. — Фион НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ВЕРНЕТСЯ.

— Откуда такая уверенность? — Я была удивлена.

— А просто на слово ты мне не поверишь? — с надеждой спросила Птица.

— Нет.

«Линкольн» тронулся с места, и, трижды прогудев клаксоном, повернул налево. Сашка поехал за своей невестой.

Ник проехал сто метров и вдруг остановился.

— И я не верю, — повернувшись к Лельке, сказал он, — так что, Елена, давай рассказывай. У нас еще минут двадцать. Все равно раньше ребят в загс приедем. Так, что начинай.

Лелька, вздохнув, закурила.

— Ну, тогда слушайте…

… «Пошла вон!» эти слова Большого постоянно звучали в голове, пока она возвращалась домой. Ксения вошла в квартиру и тупо просидела почти два часа на кухне, допив остатки водки, найденной в холодильнике. Потом вскочила, ринулась в комнату и, раскрыв створки огромного шкафа, стала, не глядя, вышвыривать из его недр вещи. Вера Семеновна непонимающе глядела на внучку.

— Деточка, что случилось?

— Я уезжаю. Если кто спросит, где я, ты не знаешь, — через плечо бросила Ксения.

— Мама звонила из больницы, завтра хочет домой приехать, — осторожно сказала бабуля.

— Без меня, — отрезала Ксюха. — Да, передай ей, что те, кто засунул ее в психдом, получили свое.

Вера Семеновна ахнула и присела на краешек дивана.

— О чем ты, внученька?

— Значит так, бабка. — Ксюха нависла над ней с ворохом вещей в руках. — Только не надо мне петь песню про несчастную любовь и папочку, который мне алименты присылал. Я ею сыта по горло. Мать приходила в мае и все мне рассказала.

— Что? — вскинулась Вера Семеновна. — Что она тебе натрепала, несчастная?

— А все. — Ксюха села на распухший чемодан. — И про Ника, и про то, что он хотел нас увезти в другой город, и как эти мерзавки расстроили его планы и засунули мать в психушку. И про деньги, которые ты от них получала. Но я им должок вернула. Вот только теперь за мои художества я могу конкретно загреметь на нары.

— Что ты сделала, дурочка, — Вера Семеновна прикрыла рот рукой.

— А, знаешь, бабка, — Ксюха остановилась перед Верой Семеновной и в задумчивости наклонила голову. — Пожалуй, я тебе сейчас все расскажу.

Она говорила и говорила, захлебываясь от злобы.