Чужая

Я вымучено улыбнулась, стыдясь за всё сразу, за кресло, за растрёпанную причёску, за старенькое-старенькое платьице, доставшееся мне по наследству ещё от бабушки, но на меня уже никто не обращал внимания, ибо седой обратился к деду с просьбой:

– Не сочтите за наглость, уважаемый, но не могли бы вы нас своим трактором вытянуть? Дороги у вас – не дай Владычица! – а у нас вездеход один на весь регион и тот у начальства…

– Отчего б и не помочь, – ничем не выказал своего недовольства дед.

– Мы тут недалеко, километрах в пяти от съезда с основного шоссе застряли. Дёрнуть надо – сами не выберемся. А я вам в качестве благодарности своего балбеса в аренду сдам. Пусть он дрова что ли поколет, пока мы ездить будем?

«Ой, нет-нет-нет!» – испуганно заверещал мой первый внутренний голос, трусливый и вечно всего боящийся. А второй, смелый и авантюрист (затюканный первым) по натуре, блаженно выдохнул: «О, да-аа!»

Прародитель сел в трактор, предварительно наградив меня предостерегающим взглядом, а я… я осталась наедине с умопомрачительным красавцем, кутала в плед изуродованные ноги, ледяными пальцами заправляла волосы за уши и улыбалась дрожащими губами, как придурошная, понимая, что впервые в жизни влюбилась. И не удивительно. Юный ракшас был самым красивым существом, которое мне приходилось видеть. Честно, в тогдашние девятнадцать я думала, что прекраснее и невероятнее него нет никого в целом свете!

– Вокруг так много подлости, кисунь, – жаловался красавчик-сталкер, а сам тем временем колуном рубил дрова, играя мышцами мощной спины. Мощными мышцами потной спины. У меня пересохло во рту и в глазах потемнело. Клянусь. – Ты даже не представляешь.

– М-м, – нечленораздельно промычала я и на всякий случай сделала глубокомысленное лицо.

– Ага. И даже не знаю, где больше. У них или у нас.

Тут я, ясное дело, встрепенулась. Животрепещущая же тема!

– У них – это у человеков, что ли? Ты с ними работаешь? И в Аполлоне был?

Он рассмеялся. Красивым, звонким смехом, если это кого-то интересует.

– Да, работаю. И да, был. Кстати, знаешь, как таких, как я, у них называют?

Я чуть не ляпнула, что знаю про Охотников и Гончих столько, сколько ни один сталкер не знает, но вовремя прикусила язык.

– Охотники. Есть в этом что-то романтичное, как думаешь? Неважно, что нас разделяет цивилизация и тысячелетия войны. И мы, и они одно дело делаем: охотимся на зло.

Красивый. Сильный. Романтичны-ы-ый! О, Владычица, он точно настоящий или это всего лишь плод моего одичавшего от одиночества воображения?