Чужая агония

— Я с давних пор смертельно ненавидел этого Келвина. Мы были соперниками еще со школьной скамьи. Я думал, что отделался от него, когда закончил школу, но через два года, когда я впервые повстречал свою жену, он вновь оказался рядом. А когда я стал партнером Джарвиса, он возглавил конкурирующую фирму. Ну, это бизнес. Но когда я стал единоличным хозяином всей фирмы, он начал брать верх. В данном случае я не обвиняю его, поскольку он всегда замечал новые перспективы раньше меня, потому и успевал всюду вдвое раньше.

Как раз в этот момент мимо проходил официант, который прибрал на столе после беспорядка, устроенного Манниксом. Эд ухватил его за руку.

— Вы звонили в больницу?

— Да, сэр. Мы звоним туда каждые 15 минут, как вы и просили. А в первый раз мы передали им ваше сообщение; они все понимают.

— Как… как он?

— Врачи говорят, что он быстро угасает, сэр.

— Они знают, что с ним происходит?

— Они не уверены.

Манникс повернулся ко мне с ошарашенным видом.

— Они ничего не могут поделать.

Я налил ему глоток.

— Вот, выпей. И рассказывай дальше.

Он нагнулся над бокалом.

— Келвин был более красив, чем я. Для меня было несколько удивительно, что Джуди отвергла его и вышла замуж за меня. Но он не успокоился. Он все время старался настроить ее против меня, играя на моих ошибках и своих достижениях. Думаю, что именно это, в конце концов, подтолкнуло меня к тому, чтобы разделаться с ним.

— Ну и что же?

— Надо было что-то предпринять. Но я не знал, что. Я понимал, Бен, что не могу сам убить его. Не переношу кровь и насилие. Кроме того, я все равно выдам себя, даже если создам безупречное алиби. И я незнаком ни с одним гангстером, который бы сделал это для меня.

— Потом, через некоторое время, — продолжал он, — мне попалась на глаза статья об африканских колдунах в воскресном приложении к «Джорнэл». Это был более или менее общий обзор магии различных племен, но один момент привлек мое внимание. Оказывается, одно африканское племя в совершенстве изучило ненависть. Они знают способ, с помощью которого их мужчины с детства обучаются сосредотачивать чистую ненависть на конкретном человеке. Это сосредоточение бывает настолько сильным, что выбранный ими человек заболевает и быстро умирает.

Свет начал мигать.

— И поэтому ты написал это письмо?

— Да. Я пошел в библиотеку и выяснил, что такое племя действительно существует. Я читал рассказы миссионеров о людях, заболевавших без всякой видимой причины и потом умиравших. Постоянно. Врачи не могли найти никаких следов болезни, яда или плохого питания. Жертва просто теряет в весе, чувствует себя утомленной и больной и, в конечном счете, впадает в кому.

Свет ярко загорелся.

— Так вот почему ты мокнешь в огненной воде! Ты боишься, что это не сработает? Или страшишься стать убийцей, если это вдруг произойдет:

— Я не боюсь того, что меня привлекут к суду за убийство, нет. Законы этого штата не признают колдовства; это письмо будет бесполезным в любом суде. Но я не все рассказал тебе; я не сказал, почему я так боюсь, что это сработает. — Я разорен, Бен. Келвин «обчистил» меня месяц назад. Знаешь, что это означает? Это означает, что чек, который я отправил в Африку, не будет принят к оплате. Это произойдет через пару месяцев из-за низкой скорости международных переводов, но когда это произойдет…

Снова подошел официант.

— Мистер Манникс, — сказал он, — только что позвонили из госпиталя. Мистер Келвин умер в 12.43.

— Ты убедился, — застонал Манникс, — я был прав. Ненавидящие прикончили его. Что мне делать, Бен, когда они узнают, что мой чек недействителен? Что мне делать?

ЗАБЫТЫЙ ВРАГ Артур Кларк

Пышные меха мягко упали да пол, как только профессор Миллворд приподнялся на узкой кровати. В этот раз он был уверен, что ему ничего не почудилось: морозный воздух, обжигавший легкие, казалось, все еще хранил эхо звука, расколовшего ночную тишину.

Он закутал плечи в меха и внимательно прислушался. Все опять было тихо; сквозь узкие вытянутые окна на западной стене пробивались длинные полосы лунного света, игравшего на бесконечных рядах книг точно так же, как и на стенах мертвого города, простиравшегося внизу. Мир был охвачен полным безмолвием; даже в старые добрые времена город был бы тихим в такую ночь, сейчас же он был тих вдвойне.

С усталостью профессор Миллворд выбрался из постели и подложил несколько кусочков кокса в раскаленную докрасна жаровню. Затем он не спеша направился к ближайшему окну, то и дело останавливаясь, чтобы любовно погладить тома, которые он сохранял все эти годы.

Он прикрыл глаза рукой от яркого лунного света и вгляделся в ночную темноту. Небо было безоблачным; слышанный им звук не мог быть раскатом грома, не говоря уже о чем-нибудь другом. Звук пришел с севера, и пока Миллворд ждал, звук раздался снова.