Чужая беременная

Мила Ваниль Чужая беременная

= 1 =

Маша глупо улыбалась, рассматривая снимок УЗИ: первая фотография ребенка, такого желанного и долгожданного.

— Наблюдаться у нас будете? — уточнил врач.

— А? Да, конечно.

Где же еще, как ни в клинике, в которой работает ее муж? И не просто работает — заведует хирургическим отделением.

Здесь многие знали, чья она жена, и, воспользовавшись этим, Маша оставила в регистратуре паспорт для оформления обменной карты, а сама отправилась в отделение к Толику. Прекрасную новость она хотела сообщить лично и немедленно.

В хирургии она бывала и раньше, поэтому без труда нашла кабинет мужа. Дверь оказалась заперта, но Машу это не удивило. У Толика всегда много дел: операции, консилиумы. Заведующего отделением могли вызвать и к главврачу. На телефонный звонок он не ответил. Медсестра, как назло, куда-то исчезла с поста. Маша решила заглянуть в ординаторскую, но ошиблась дверью.

За длинными стеллажами кто-то стонал. По характерным звукам Маша поняла, что там занимаются сексом, смутилась и хотела прикрыть дверь, но в этот самый момент услышала голос мужа.

— Лора-а-а…

Маша прикрыла рот рукой, сдерживая крик, и шагнула за стеллаж.

Молоденькая медсестра с задранным халатом упиралась руками в стену, а позади, спустив штаны, пристроился Толик.

— Сучка и кобель, — прокомментировала Маша, развернулась и бросилась вон.

— Маша?! — взревел Толик.

Хлопнула дверь. Позабыв о паспорте, оставленном в регистратуре, Маша выскочила из клиники и побежала к автобусной остановке. Она чудом не попала под машину — в глазах было темно, в ушах звучали стоны и хлюпающие шлепки. Узнать о долгожданном ребенке и об измене мужа одновременно — это конец света.

Уже в автобусе Маша опомнилась настолько, чтобы задуматься, что теперь делать. Они жили в квартире Анатолия, и оставаться с ним она категорически не желала. Собрать вещи и уйти. Только куда?

К родителям — не вариант. Они, конечно, примут ее, на улицу не выгонят, но потом вынесут мозг разговорами и нравоучениями. В итоге окажется, что это она виновата в измене мужа, и вообще, растить ребенка без отца — неприлично.

Снять квартиру можно, только ее еще нужно найти. А съехать хотелось прямо сейчас, пока Анатолий не вернулся с работы.

Оставался единственный вариант — «подружка» Николя. То есть друг детства Николай, гей и пилонщик. Они вместе занимались танцами, но Маша в итоге стала переводчицей с норвежского, а вот Коля закончил хореографическое училище, стажировался за границей, а теперь выступал в московских клубах с pole dance — акробатическими номерами на пилоне.

Ему Маша и позвонила, как только вышла из автобуса.

— Машуля, рыбка моя, ты только не плачь! — всполошился Николя. — Я приеду и заберу тебя. Когда? Хорошо, буду!

На него всегда можно положиться.

Телефон обрывал Анатолий. Маша скидывала звонок за звонком, а потом вспомнила о черном списке и заблокировала номер мужа. Бывшего мужа. Ни о каком прощении не могло быть и речи. И даже ребенок не заставит ее передумать! Развод и девичья фамилия!

Вещи Маша собрала быстро. Главное ее богатство — ноутбук и словари, да еще старенькая скрипка. В чемодан летело только самое необходимое, остальные вещи она заберет позже.

В назначенный час Николя поднялся в квартиру и присвистнул при виде Машиных баулов.

— Рыбка моя, да ты всерьез?

— Еще как! — заверила она друга. — Выноси.

Николя не возражал и споро погрузил вещи в машину. Маша крепилась долго, до того самого момента, как забралась с ногами на диван в квартире друга и обняла знакомую с детства игрушку — огромного слона, которого сама же и подарила ему на десятый день рождения. Слезы полились сами. А ведь этот день должен был стать самым счастливым днем в ее жизни!

— Эй, Машуль, не надо плакать, — перепугался Николя. — Что вообще случилось? Я ничего не понял!

— Я от му-у-ужа ушла-а-а… — прорыдала Маша.

— Это я понял. Зачем?

— Потому что он — кобель и сво-о-олочь…

— Это тоже понятно. А что…

— А что тебе тогда непонятно?! — разозлилась Маша и швырнула в него слона.

Николя поймал игрушку и сел на диван.

— Чего он сделал-то? В чем провинился?

— С бабой трахался. — Маша хлюпнула носом. — С медсестрой, в подсобке. Видела собственными глаза-а-ами…

Она снова заплакала, и Николя обнял ее, утешая, как ребенка.

— Не плачь, рыбонька моя. Машуля, солнышко… Да и черт с ним! Ты молодая, красивая, ты себе лучше найдешь…

— Никто мне больше не нужен, — всхлипывала она. — Все мужики одина-а-аковые…

— А я?! — шутливо возмутился Николя. — Я же не такой.

— Угу… ты не такой… — согласилась Маша.

— Машуля, может, по коньячку? — предложил он. — По две капли?

— Нельзя мне. — Маша села прямо и вытерла щеки ладонями. — Я беременна.

Лицо у Николя вытянулось, он попытался что-то сказать, не смог, попытался еще раз, потом вскочил и побежал к бару. Налил себе рюмку, выпил залпом, шумно выдохнул и воскликнул:

— Вот подлец!

Маша грустно улыбнулась.

— Нет, каков мерзавец! — не унимался Николя. — Узнал, что ты… И пошел…

— Не знает он, — перебила его Маша. — Хотелось бы, чтобы и не узнал, так ведь доложат.

— То есть… как?!