Чужая боль

Впрочем, никто сопротивляться не собирался, и уже через минуту мы вчетвером плотно грузились в служебные сани.

До управы добрались быстро. Город еще гулял, но до сильной загруженности дорог было далеко – все-таки в провинциальной жизни есть свои преимущества.

Беседа с жандармским ротмистром должна была пройти в нашем кабинете, что хоть немного, но все же успокаивало. Так же как и присутствие Дмитрия Ивановича. Оба унтера остались снаружи у двери, а ротмистр снисходительным жестом пригласил меня сесть на стул посреди комнаты.

Ну не направляет лампу в глаза – и на том спасибо. Мой начальник сидел за своим столом и пока демонстрировал нейтралитет.

– Итак, господин коллежский секретарь, начнем.

В ответ я лишь равнодушно пожал плечами.

– Расскажите подробно, что случилось в доме Гордея Сомова, – продолжил ротмистр.

– Все это есть в составленном мной отчете.

– Отвечать на поставленный вопрос! – мгновенно завелся жандарм, едва не брызжа на меня слюной.

Вот понимаю, что ссориться с жандармом неразумно, но все равно не смог оставить без ответа такое хамство. Неужели действительно заразился дворянским духом?

– Вы бы, господин ротмистр, не напрягались так, не то апоплексический удар может случиться.

– Ты! – окончательно взбеленился жандарм и, схватив меня за грудки, приподнял над стулом.

– Господин Пельховский, что вы себе позволяете?! – мгновенно подключился Дмитрий Иванович.

Жандарм отпустил меня и переключился на следователя. Они тут же принялись выяснять, кто и на что имеет право в этом городе, а я попытался понять, что вообще здесь происходит.

Если честно, понятия не имею, что он хочет на меня повесить. Даже если вскроется моя помощь Эмме, ему это вряд ли поможет. К тому же мой новый знакомый в рясе не выглядел зашуганным осведомителем, и местная инквизиция вряд ли будет бегать на цыпочках перед охранкой.

– Нет никаких доказательств того, что упырицы связаны с Сомовым, кроме слов этого мальчишки! – прервал мои размышления вопль жандарма.

Так вот в чем дело! Да уж, что-то праздники и общение с Эммой меня расслабили. Действительно, кроме моих слов, ничто не доказывает, что покойный Гордей является кукловодом. Если поставить мои свидетельства под сомнение, то можно все подать так, будто упыри явились из лесу на кровь, а глава местного жандармского управления не прошляпил мощного стригу у себя под носом.

Дмитрий Иванович пытался упирать на факты, такие, как сундучок с золотыми зубами, но жандарм не унимался. Похоже, он интуитивно почувствовал, что я что-то скрываю, и вцепился в это подозрение, как в спасительный круг. Если подвести меня под монастырь, отчет с визой видока можно выбросить в мусорку. Не самая приятная для меня ситуация.

– Господина Силаева уже проверял судебный ведун, – использовал Дмитрий Иванович очередной довод, чтобы урезонить жандарма.

– Это не значит, что сейчас он не врет. Почему не хочет отвечать на мои вопросы?

То ли мой начальник выдохся, то ли разделял сомнения ротмистра и этот довод показался ему весомым. Они оба посмотрели на меня.

– А это вообще допрос? – спросил я, стараясь побыстрее закончить с неприятной беседой.

– Нет, пока это лишь простой разговор, – с не понравившейся мне издевкой ответил ротмистр.

– Тогда я не вижу смысла в нашей беседе. Все равно вы мне не поверите. Придется вам вызвать судебного ведуна.

Похоже, попытка повторить маневр профессора была не очень разумной, что сразу стало понятно по перекошенной улыбке жандарма.

– Так я и сделаю.

– На это вам нужно дозволение судьи, – вмешался в нашу грызню Дмитрий Иванович.

– И оно у меня есть. – В голосе жандарма появилось торжество. – Извольте ознакомиться.

Он передал следователю бумагу из папки и, что самое интересное, совершенно успокоился. Похоже, весь этот спектакль был нужен для того, чтобы я ушел, так сказать, в отказ.

Судя по вытянувшемуся лицу читающего документ следователя, в документе было что-то сказано о моем препятствовании следственным мероприятиям.

Да уж, похоже, меня развели как пацана. Неприятно.

– И пока мы дожидаемся появления судебного ведуна, господин коллежский секретарь побудет в нашей управе, – явно наслаждаясь процессом, резюмировал жандарм.

– Нет. – Растерянность мгновенно слетела с Дмитрия Ивановича, и его голос зазвенел сталью. – В сем предписании о содержании под стражей ничего не сказано.

– Я как глава жандармского управления Топинска имею право заключить под стражу любого…

– …работника завода или горожанина, причастного к событиям, связанным с деятельностью завода, – жестко оборвал ротмистра следователь. – На служащих полицейской управы ваши полномочия не распространяются.

– Тогда пусть он сидит в вашей камере под стражей моих людей.

По лицу Дмитрия Ивановича было видно, что он испытывает огромное желание послать жандарма в далекое пешее путешествие, но, увы, не может этого сделать. Не факт, что полицмейстер поддержит его агрессивные действия, особенно если в деле фигурировала санкция судьи.

– Игнат Дормидонтович отправится к себе домой и даст слово офицера не покидать здания до дальнейших предписаний, – отчеканил мой начальник.