Чужая боль

— Пожалуйста, не обращай внимания на то, что я им говорю. Мне нужно удержаться в этом обществе и иногда приходится нести всякую чушь, просто не обращай внимания, ладно? Не придавай значения, мне приходится и о тебе что-то говорить, и вообще… Только не спрашивай, зачем. Просто знай, что это ерунда, которая ничего не значит.

— А то, что вы говорите мне?

— Антер, я стараюсь быть с тобой максимально честной. Не всё могу сказать, прости. Но не хочу обманывать тебя.

— Да это и не нужно, — говорю. — Я и без того вам принадлежу и буду делать, что прикажете.

Вздыхает, отпускает меня. Ты лучше объясни, можно ли к тебе прикасаться… или это было исключение.

— Скажите… — решаюсь. — Всё останется… как раньше?

— Ну конечно, — говорит с недоумением. — Я не совсем понимаю…

— Я имею в виду… у нас с вами.

— Антер, я не хочу тебя ни к чему принуждать, ни в чём ограничивать. Всё как раньше, дома ты полностью свободен, наедине со мной тоже, мне очень нравится, когда мы можем нормально поговорить, посмеяться… побеситься. Но на людях… прости, не могу дать тебе свободу. Очень хочу, но пока не могу.

— Ну… я…

Вот чёрт, расскажи ей ещё, как тебе не хватает прикосновений, как хочется обнять её и не отпускать ни на секунду.

— Что? — спрашивает.

— Ничего, — отворачиваюсь.

— Скажи, пожалуйста.

— Просто хотел выяснить, изменится ли что-нибудь, поменяются ли… правила.

— Антер… — смотрит тревожно. — Не знаю, что ты там себе надумал, но я не собираюсь ничего менять и ничего приказывать. Ладно? Никаких новых правил. Ведь мы же хорошо съездили, правда?

— Очень хорошо, — соглашаюсь. Мне никогда ещё не было так хорошо… если бы не чип в голове.

— Пожалуйста, не придумывай ничего, не жди от меня никаких… перемен.

— Хорошо, госпожа, — отвечаю. Не жди так не жди.

— Ну не надо госпожи, Тали гораздо приятнее.

Киваю. Добавляет:

— Просто имей в виду, что многое из того, что я говорю аристократам — полная и ничего не значащая ерунда.

Ерунда… Получается, Селию с Халиром тоже ерунду говорила? Ну да, сама же сказала, что если решишь брать мужа — рассмотришь его кандидатуру. Получается, если он тебе понадобится — в любой момент можешь воспользоваться оставленным путём для возвращения. А я, дурак, радовался…

Вдруг запускает руку в мои волосы, ласковое какое прикосновение… Сжимаю пальцами покрывало на диване. Не буду же я выпрашивать у тебя разрешение прикасаться. Не хочешь ничего менять — не меняй.

— Тебе волосы не мешают? — интересуется. Пожимаю плечами. — Может, постричься хочешь? Ты же, небось, молчать будешь, пока сама не предложу. У меня где-то шлем мужской валялся, — встаёт, идёт в кладовую под лестницей, приходит со стригущим шлемом.

— Умеешь пользоваться? — интересуется, сканируя мою голову. Снова пожимаю плечами, никогда таким не пользовался, но, наверное, не так и сложно.

— Подбираешь стрижку, надеваешь на голову — и он всё сам делает. Это для коротких волос. Или хочешь отрастить?

— А ты как скажешь?

— Лишь бы тебе нравилось, — улыбается.

Ну да, а тебе безразлично…

Тамалия

Не покидает ощущение, будто что-то упустила. Как же сложно из него бывает вытянуть слова… Но давить и настаивать бесполезно, ничего, кроме дежурного «всё в порядке, госпожа», не добьюсь.

Вздыхаю. Ну что же ты хочешь, лишь несколько дней назад смотрела, как его избивают и анестетик из рук вытаскивала. Не перестроится он так быстро, тут бы неделю на яхте безвылазно сидеть… С его внутренней силой, возможно, и справился бы.

Может, так и сделаю. Вот съезжу ночью к стене, с Климом пообщаюсь, со связным пересекусь — и возьму неделю отпуска. Если ничего не случится. Пусть в конторе информацию обрабатывают да выясняют, что там с Мантиро произошло. А я всё внимание на Антере сосредоточу…

Эх, мечты. Смотрю на него, решаю пока ничего не спрашивать. Ведь хоть и медленно, но улучшается, рискнул же этот гамак вытащить, значит, знал, что не придерусь. А уж как с Уиллой разговаривал… Пусть так.

Словно в ответ на размышления наконец-то доставляют всё заказанное.

— Сделай сначала поле, — прошу. Мне тоже проще будет уехать, если он останется под защитой поля. Смущается слегка.

— Я не очень знаю… — говорит. Даю окошко:

— На, разбирайся, не думаю, что там что-то сложное, поищи.

Спохватываюсь, чтобы моё желание не показывать сомнений не прозвучало для него приказом, добавляю:

— Если тебе интересно, конечно.

— Разберусь, — бурчит.

Долго сидит, ищет, роется в инструкции, молчу, не дёргаю. Занимаюсь своей информацией, из той, которую он не поймёт, даже если случайно заметит. Но вроде увлечён.

— Кажется, разобрался, — сообщает, наконец. Вечереет уже, но ничего не говорю. — Нужно снять трёхмерную схему, рассчитать точки и на них установить… ну чтобы равномерно. Это если вкратце. Сейчас делать?

— Сделай схему, пусть посчитает, — говорю. — А генераторы завтра настроишь.

Не ночью же ему в потёмках лезть на крышу и ограды, генераторы крепить. Завтра всё равно нечем будет заняться целый день.

— Гамак тоже завтра? — спрашивает. Киваю, лучше уже, когда поле будет. Похоже, согласен со мной.

Антер