Чужая дуэль

— Твое обучение подошло к концу. Не скажу, что я доволен результатом, но это лучше, чем ничего. По крайней мере, теперь у тебя появился шанс. Не обольщайся, шанс по-прежнему мизерный. После того, как окажешься за воротами, каждый твой шаг будет шагом по лезвию бритвы.

Богдан скривился, словно раскусил незрелый лимон. Меня же ничуть не тронула суровая отповедь. Я и так, не без его непосредственного участия последние несколько месяцев, считай, разгуливал по минному полю. Появление на нем пары-тройки лишних фугасов уже не имело существенного значения. Подумаешь, одним врагом больше, одним меньше. Тем более что я все еще продолжал пребывать в приподнятом расположении духа после недавнего сеанса релаксации.

Великан нахмурился, чутко уловив мое не соответствующее моменту благодушное настроение и недовольно крякнув, продолжил:

— Пришло время поговорить о твоей миссии. Но прежде, я хотел бы детально обрисовать происходящее, — он достал из коробки очередную сигару, но, несколько раз легонько пристукнув ее концом по столешнице, отправил обратно. — Начнем, пожалуй, с твоих знакомцев — хоров, тех, кого небезызвестная дама так романтично именует Странниками. Их, я уже об этом упоминал, активизировали игроки одной из первых дуэлей. Как подавляющее большинство гуманоидных цивилизаций хорры выбрали техногенный путь развития и весьма преуспели, став практически недосягаемыми для соседей. Этому немало способствовала социальная структура общества — диктатура по типу муравейника, а также основной принцип существования — цель оправдывает средства.

— Какие симпатяги, — невольно поежившись, чуть слышно пробормотал я под нос. — То-то мне этот Георгий сразу не по душе пришелся.

Тем не менее, Богдан меня услышал и нервно дернул уголком рта:

— Это, дорогой, еще цветочки. Их противники, маэны, вообще негуманы.

— То есть? — я не сразу сообразил, о чем идет речь.

— Так и есть, — тяжело вздохнул гигант, — маэны — типичные негуманоиды. Более того, в своем обычном состоянии они представляют собой полевые образования, не имеющие определенной телесной структуры в нормальном понимании.

— Трудно представить, — озадаченно почесал я в затылке. — А здесь они что, тоже бестелесными духами порхают?

— Не совсем, — усмехнулся Богдан. — Маэны решили этот вопрос просто. Взрослая особь внедряется в любой биологический организм и полностью подчиняет его себе. Со временем носитель перерождается, и от него остается лишь внешняя оболочка. Когда же ресурс тела подходит к концу, маэн просто выбирает новую жертву.

— И как долго биологический объект выдерживает паразита? — сделал я нажим на «биологический объект», прекрасно понимая, что под ним подразумевалось «человек», а не собака скажем, или енот какой-нибудь.

— Трудно сказать, — беспомощно пожал плечами гигант. — С этими негуманами до сих пор ничего толком не понятно. Сведения приходится по крупицам собирать, да и то все больше на уровне слухов и домыслов. Сам понимаешь, никакая разведка не способна действовать в их мире, а сами они не горят желанием раскрывать свои тайны. Откровенно говоря, совсем на контакт не идут. Их представителя даже нет в Совете. Когда сочтут нужным, общаются через посредника. Вот, например, сейчас, когда обстановка до предела накалилась, как в рот воды набрали. И делегат их, бездна его раздери, бесследно испарился, — Богдан раздраженно хлопнул ладонью по столу. — Что же касается продолжительности существования носителя, то тут, как водится, данные весьма разноречивые. Пока получается — от нескольких часов, до нескольких десятков лет, как внедрившемуся маэну заблагорассудится.

— Погоди, так они, по сути, медленно убивают тех, в кого забираются. Правильно? — у меня в желудке замутило от нехорошего предчувствия.

— И что с того? — искренне изумился Богдан. — Каждый крутиться, как может. Правила этого не запрещают. Тем более, по-другому им за пределы своего континуума не выйти.

— Да плевать я хотел на ваши идиотские правила!!! — мой голос сорвался от возмущения. — Какие-то твари используют людей для своих гнусных целей, а их правила, понимаешь, это запросто позволяют! Сволочи вы все! Ненавижу!

— Вот и помоги мне их остановить, — не обращая ни малейшего внимания на истерику, осадил меня мерно поглаживающий бороду великан. И лишь светлые искры, проскочившие в кошачьих глазах, показали, каких внутренних усилий стоит ему показное внешнее спокойствие.

Я глубоко вдохнул. Шипя, выпустил воздух сквозь плотно стиснутые зубы, загоняя эмоции внутрь, и мертвенным тоном спросил:

— Что конкретно нужно сделать?