Чужая душа - потемки (СИ)

   - Ммм, какие у вас интересные руки... Ваша линия жизни необыкновенно длинна, а линия любви совпадает с моей. Это судьба, прекрасная незнакомка. К слову, как вас зовут? Меня Артеан.

   Юлианна промолчала и высвободила руку. Укоризненно взглянула на меня: добилась? Сама вижу, что раззадорила, нужно было улыбнуться да мимо пройти. Но сглупила. Дёрнул же леший за язык!

   Знать бы, кто этот Артеан с другом, что за птицы... Явно высоко полёта. Простой люд тут пешком ходит и в повозке на рельсах ездит.

   - И всё же, как же? - не унимался шойденец, вновь предприняв попытку завладеть рукой Юлианны.

   - Это абсолютно неважно, потому что, увы, нам придётся расстаться.

   - Но мы не успели даже познакомиться.

   Обе мы одновременно взвизгнули, когда парни обхватили нас поперёк талии и обняли. Да не просто - собственническим жестом. Пальцы ниже талии, с удовольствием поглаживают.

   - Мальчики, - я приторно улыбнулась, - вы нас ни с кем не перепутали?

   Тот, что держал меня, усмехнулся и ущипнул за попку. Наклонился и низким хрипловатым голосом прошептал:

   - С кем же можно перепутать столь прекрасных девушек? Поехали с нами, не пожалеете. Потом вернём, куда скажите.

   - А давайте прямо сейчас скажем? - я скинула пальцы шойденца с интересного места и уперлась ему локтем в бок. - Верните нас сюда. Будем считать, что мы уже покатались.

   - Э, нет, так дело не пойдёт! У меня ещё никогда с марейкой не было. И сладкая ты, сладко пахнешь.

   Не выдержав такой наглости, залепила ему пощёчину. Ни стыда, ни совести - сразу в постель! Коллекционер псовый, чтоб коллекционный инструмент отвалился, а починить не смогли!

   Но почему он назвал меня марейкой?

   - Ух ты, хорошо будет! - Шойденец неправильно повёл себя после пощёчины: начал лапать пуще прежнего, а потом, недолго думая, поволок к ближайшей арке. Это что, он меня там насиловать собрался? Ну и нравы!

   Обернулась на Юлианну: её только обнимали, что-то шептали на ушко. Магичка с трудом сдерживалась, чтобы не выдать свои способности. Интересно, ей тоже пошлости говорят, или только мне так подвезло?

   Мои предположения оправдались: шойденец затолкнул меня во двор и прижал к стеночке. То ли я сопротивлялась неубедительно, то ли кусалась не больно, но он не обращал внимания. Дышал, как загнанная лошадь, лез целоваться. Пришлось вспомнить про каблуки и лужёную глотку.

   - Ты же марейка, - цыкнули на меня и ловко обездвижили.

   Колено шойдонца привычно раздвинула мои плотно сжатые ноги, тело навалилось... А за окном светло, между прочим. Зато мы у глухой стены, и выступ нас прикрывает. Словом, знал, куда тащить. Одна надежда, что кровь ему заражу. Зад расцарапаю под карту Златории.

   Отчаянно борясь с попыткой лишить меня нижнего белья, задала вопрос:

   - А кто такие марейки?

   Шойдонец замер, перестал копошиться и удивлённо уставился на меня, будто я спросила, что такое голова.

   - Ты, - наконец ответил он. - Ты говоришь на марейском.

   - А вы всех марейек насилуете? - не унималась я.

   А что, это шанс - уболтать его и сбежать. Колено же убрал и не слюнявит больше шею.

   Вопрос вогнал его в ступор. Нестандартные методы, определённо, работают.

   - Нет, - после длительного молчания ответил шойденец и убрал руки. - Просто Марейя - соседняя отсталая цивилизация, а их девушки приезжают сюда, чтобы заработать.

   - И ты решил, что я... кхм... девка? То есть даю мужикам за деньги?

   Я поморщилась. М-да, приплыли! То ли я действительно марейка, и дело моё труба, потому как парень силён, а мои крики остались без ответа, то ли...

   - А разве нет?

   Труба. Вот как доказать, что ты не кобыла?

   - Нет. И я говорю на златорском.

   Шойденец осклабился и покачал головой:

   - Преобразователь речи врать не может. Здесь, - он ткнул пальцем в кругляшок на запястье, - написано, что твой язык ближе всего к марейскому.

   - Идиот он, твой преобразователь, - презрительно бросила я. - Кстати, где брал?

   - Что? - не понял парень.

   - Преобразователь. Я тоже хочу купить. И мужиков насиловать на основании того, что он напишет.

   Шойденец крепко задумался, затем взял меня за руку и потащил обратно на улицу. У самых ворот мы столкнулись с его приятелем, Артеаном. Пунцовеющий синяк под глазом и обожжённые пальцы красноречиво свидетельствовали о том, что Юлианна с ним уже поговорила на тему девичьей добродетели.

   - Они не марейки, - скорчив горестную мину, сообщил Артеан. - Они просто из другого мира, поэтому так странно одеты. И маги. А преобразователь - дерьмо, такого языка просто не знает. Я уже вбил, что это златорский.

   Мой шойденец тут же отпустил меня и принялся извиняться. Чтобы загладить вину, приглашал где-то поужинать.

   - При свидетелях, тоэрада, и только поесть, - поспешил добавить он, испуганно косясь на Юлианну. - Вы только не заявляйте на нас. Клянёмся, никогда больше не будем! И проводим вас, куда захотите.

   Я хранила горделивое молчание. Если честно, никуда идти с ним не хотелось. Да и на извинения всё это не тянуло. Так и подмывало рассказать, кому следует, о нравственности парней, только кому и как?