Чужая гостья

Маша объяснила, что Анатолий Алименко баллотируется в областную думу, а Руслан Малышев – в городскую. Избирательные округа у них территориально частично совпадают: городской округ, по которому идет Малышев, входит в состав более крупного областного избирательного округа. Анатолий Иванович решил помочь перспективному молодому человеку пройти в городскую думу, дал согласие на проведение совместных встреч с избирателями, публикацию общих листовок, плакатов и газет. Сейчас подобное партнерство, сказала Маша, широко практикуется. Не соперничающие друг с другом кандидаты объединяют свои ресурсы, финансы и прочие возможности, чтобы максимально удешевить предвыборные кампании.

– А кто такой этот Руслан Малышев? – спросил Миша. – Ты о нем ничего не говорила, я не знал, что ты работаешь на двоих.

– Алименко принял решение буквально пару дней назад, я еще просто не успела, – объяснила Марьяна. – А Малышев, как и Алименко, член Промышленного союза области, входит в совет директоров машиностроительного завода. Вроде бы перспективный парень. Алименко так считает, во всяком случае. Поэтому решил его продвинуть. А мне выгодно. Денег больше.

Пока Маша рассказывала мужу о политических тонкостях, подъехало такси, в котором сидела, как всегда безмятежная, Ульяна. Машину отпускать не стали, Маша сказала, что клиент появится через пару минут. И действительно, очень скоро во двор въехал вопиюще новый, вызывающе элегантный, сверкающий чистотой «Мерседес». Через пару секунд открылась задняя дверь, и из машины вышел молодой мужчина высокого роста. Мише хватило нескольких секунд, чтобы понять, что его семье угрожает катастрофа. Он слишком хорошо знал свою жену и отлично представлял себе, какие мужчины производят на нее парализующее впечатление.

Руслан Малышев был молод – на вид не старше тридцати лет, широк в плечах, подтянут, очень дорого и стильно одет. По всей видимости, он прекрасно осознавал, какое впечатление производит на окружающих, и двигался с ленцой, давая рассмотреть себя, оценить расслабленность походки. Миша, хорошо знающий, какую власть имеет над его женой мужская красота, и потому предвзято относящийся к любому брюнету симпатичнее обезьяны, завороженно смотрел на приближающегося незнакомца. Вернее, на его чертовски элегантные и, видимо, запредельно дорогие замшевые туфли. Он боялся поднять глаза и встретиться с ним лицом к лицу. Но все равно пришлось. Машин клиент со всеми вежливо поздоровался, после чего протянул ей папку с документами.

– Вы извините меня, если я отвлеку Марьяну Юрьевну на несколько секунд? – вежливо осведомился он.

– Пожалуйста, – милостиво разрешила Ульяна, которая беззастенчиво разглядывала незнакомца.

Взгляд мужчины задержался на Улином лице несколько дольше, чем позволяли приличия, видимо, он не знал, что у Марьяны есть сестра-близнец. Марьяна резко прервала это разглядывание:

– Руслан Андреевич, здесь все, что я просила вас привезти? Не нужно проверять?

– Думаю, что в этом нет необходимости, все по списку, который вы составили. Каждая листовка заверена. В этой папочке – согласия с собственноручными подписями всех людей, чьи изображения и высказывания мы использовали…

Малышев отвел Марьяну в сторону, и Миша поймал на себе насмешливый Улин взгляд.

– У тебя челюсть отвисла, прикрой, – сказала она, – не надо показывать свои эмоции.

– Да нет у меня никаких эмоций! – попытался огрызнуться Миша.

– Оно и видно, – заметила Ульяна.

Праздник был безнадежно испорчен. Руслан Малышев обладал именно тем типом внешности, который особенно завораживал Марьяну. У него было тонкое правильное лицо, смоляные, слегка вьющиеся волосы и глаза насыщенно голубого оттенка. Маша почти не смотрела ему в лицо, и Мише показалось, что она боится показать свои эмоции при муже. Так это было или нет, но самые худшие его опасения начали сбываться.

Предвыборная кампания была бурной и жесткой, Маша возвращалась домой с каждым днем все позднее и позднее. Зато собиралась на работу она дольше, чем обычно: перебирала одежду, тщательно укладывала волосы, психовала перед зеркалом, доводя макияж до совершенства. Миша понимал, что все это значит, но остановить поезд не мог.