Чужая игра

На Земле их особо не тренировали на повышенную тяжесть, так, пару раз прокатили на центрифуге, и на этом обучение закончилось. Вот и сейчас, они были полностью уверены, что ничего страшного их не ждет. С первых минут, как появилась излишняя тяжесть, от былой самоуверенности не осталось и следа. Казалось, тело налилось свинцом, от тяжести не то, что поднять, двигать руками и ногами не представлялось возможным. Каждый вдох и выдох приходилось делать через силу, через себя, через боль. Огромная тяжесть расплющила людей в креслах, не позволяя болтать и только сдавленные хрипы слышались со всех сторон.

Ко всему прочему менялся вектор силы тяжести – звездолет маневрировал, где-то в глубине корпуса гудели турбины, и звук их то натужено поднимался вверх, чтобы через секунду рухнуть вниз. К этому добавились какие-то скребущиеся звуки, как будто где-то в дали вибрирует лист металла – казалось, ничто не выдержит таких резких маневров и корабль вот-вот начнет терять обшивку.

Люди держались. На границе потери сознания, но держались. Впрочем, ничего другого им не оставалось делать. Они могли лишь безучастно ощущать всю прелесть повышенного давления и в душе молиться, чтобы это быстрее закончилось.

Меж тем, минута шла за минутой, а корабль и не собирался прекращать маневры. Его кидало то вправо, то в лево, то он вдруг падал в пропасть, то неожиданно взмывал вверх. В космосе нет верха и низа, но благодаря разным направлениям перегрузок, создавалось ощущение того, чего не могло быть в принципе. И в один из этих моментов вдруг раздался жуткий, поглотивший все остальные звуки скрежет, как будто огромный камень чиркнул по звездолету. Вместе со скрежетом, корабль, как будто в предсмертной агонии, вздрогнул до последнего рангоута. Казалось, сейчас, вот-вот, звездолет в последний раз дернется и начнет рассыпаться на куски.

Ничего не произошло. Неожиданно наступила гулкая тишина, и вернулась привычная тяжесть.

–Двигатели выключены, маневры закончены, – бесстрастно доложил Рон. – Можете возвращаться к привычным делам. Астероиды остались позади. Система искусственной гравитации работает без перебоев.

–И что это было? -ни к кому особо не обращаясь, покрякивая от боли, выползая из кресла, вопрошал Александр. – Так ведь и сдохнуть можно.

–Расслабься, мальчик, чую впереди веселуха нас ждет. Аж обхохочешься. – Медведь сипло засмеялся. Отдышавшись, он продолжил: – Главное, не задохнуться от смеха, а то неприятность выйдет. В нас столько бабла вбухали, а мы взяли, и кони двинули у самой цели. И ведь господа ученые не поверят, что мы не специально, корабль то ведь целый остался.

–В гибернаторе находиться спокойнее. Во всяком случае там ты не чего не чувствуешь, – тяжело дыша, произнесла Лола. – На кой нас разбудили так рано? Теперь трясись каждую минуту.

Так, лениво поругиваясь, пассажиры приходили в себя. Встряска для организма оказалась существенной и некоторым потребовалась помощь медицинского робота. Больше всех пострадали Марта и братец Кирилл. Их пришлось выковыривать из кресел и вести в медицинский отсек, под неусыпную заботу электронного врача.

–Итак, произнес Андрей, когда треволнения закончились и люди начали осваиваться в новой реальности. – Давайте подведем итоги. Потерь вроде как нет. Тех двоих я не считаю, они скоро оклемаются.

– Главное, чтобы никто больше не уснул навсегда, – подал голос Дима.

– Медведь, без комментариев.

– Приказ старшого закон.

«– Реальность оказалась много хуже, чем предполагали, – думал Андрей. – Почему-то у всех в головах застряла мысль, что путешествие будет похоже на легкую прогулку. Никаких тебе опасностей, никаких сложностей. Поспал. Встал. Собрал камушки. Повозился с роботами. Снова лег спать. Проснулся, и оп! Ты свободен на все четыре стороны. Живи в свое удовольствие. Если не идиот, к старым делам и на пушечный выстрел не подойдёшь. Чтобы ни говорили господа ученые, следить за нами будут, и следить будут внимательно и зорко, чтобы любой промах зафиксировать и отправить обратно в тюрьму без всякой надежды на помилование. Как говорится, и нашим, и вашим, и за рубль спляшем. Нет уж, господа хозяева нашей жизни, не дождетесь. За других не знаю, а я точно прокол не допущу.