Чужая игра для сиротки. Книга2

— Насколько мне известно, — приходится изо всех сил сдерживать раздражение в голосе, — графиню Мор назначили быть ответственной за последствия Отбора, и срок ее полномочий истекает… через несколько дней? Поэтому, я желаю услышать причину, по которой она присутствует на заседании Малого Совета, к которому не имеет никакого отношения. И если эта причина покажется мне недостаточно веской, я требую, чтобы леди Мор удалилась.

— Да как она смеет! — срывается Вероника, и ее перекошенное лицо похоже на морду мелкой и безвредной, но бешенной собачонки.

Даже странно, что раньше она внушала мне легкий трепет — она же самая обычная наглая девица, которая лезет в каждую щель не потому что умная и талантливая, а потому что кто-то заочно назначил ее будущей Королевой Артании. Назначил — и прогадал.

— Леди Мор, — я нажимаю на ее фамилию так, чтобы это звучало предупреждающе, — вы не обучены придворному этикету?

— Леди Лу’На, полагаю, я должна вступится за графиню, — пытается вмешаться Вдова.

— Несомненно, леди Белл, раз вы постоянный член Большого и Малого совета.

— Это я попросила леди Веронику присутствовать, потому что она, как вы правильно заметили, отвечает за возможные претензии в адрес Короны со стороны участниц Отбора и их семей. И, коль скоро у нас появилась претензия, я посчитала нужным пригласить леди Мор для… гммм… приватного обсуждения этих претензий, потому что они касаются вас лично.

Я не позволяю ее пытливому взгляду прощупать мои эмоции, хоть, признаться, такой поворот событий выбивает из колеи.

— О каких претензиях идет речь? — Я все еще неплохо владею голосом, хоть где-то внутри предательски дергается очень-очень нехорошее предчувствие.

«Вдова» кивает Веронике, и та крайне небрежно кладет передо мной пергамент.

Когда вся эта история закончится, я обязательно припомню ей каждый кислый взгляд в мою сторону и каждую попытку показать, где мое место.

В пергаменте, исписанном неряшливым почерком и усеянном кляксами и еще какими-то бурыми пятнами, написана… какая-то чушь.

Потому что там говорится о том, что семья погибшей леди Риванны Ферфакс просит Корону возобновить расследование в связи с трагической гибелью их дочери, потому что они получили сведения, указывающие на причастность к ее гибели герцогини Матильды Лу’На.

То есть, меня.

Я перечитываю письмо снова.

И еще раз, но нигде нет ни намека на то, что эти «доказательства» существуют в реальности. Ведь если бы у родителей Риванны в самом деле были неоспоримые факты того, что именно я приложила руку к гибели их дочери, вряд ли они писали бы письма с угрозами, вместо того, чтобы сразу сдать меня дознавателям. По крайней мере, я бы так и поступила, будь у меня возможность заткнуть рты всем недоброжелателям.

Я максимально безразлично откладываю пергамент в сторону и, разглядывая триумфальное лицо Вероники, вспоминаю каждый раз, когда она пыталась меня умыть. И как потом бесилась от злости, что я каким-то чудом ее обходила. А когда Эвин назвал меня своей невестой, на нее было жалко смотреть. Вероника не повесилась на собственной косе только потому, что получила место при дворе. И теперь я, кажется, понимаю, благодаря кому.

— И где же доказательства? — По очереди осматриваю сначала Веронику, потом леди Белл. — Я так понимаю, семья Риванны должна была их предоставить, иначе разбрасываться такими обвинениями по меньшей мере очень непредусмотрительно.

Вероника не успевает как следует насладиться триумфом, зато я довольно улыбаюсь, глядя как она стремительно меняется в лице. И снова Вдова делает шаг вперед, забирая на себя инициативу. Так что у меня не остается никаких сомнений насчет того, чья протеже моя бывшая соперница и кому подпевает.

— Семья Риванны предусмотрительно пожелала сперва обсудить это деликатное дело… — осторожно начинает она. — Ведь речь идет не о какой-то беднячке, а о невесте нашего короля. Некоторые дела требуют деликатных решений.

— Леди Белл, правильно ли я понимаю, что вот с этой писулькой, — нарочно медленно разрываю пергамент на несколько крупных кусков, — вы и леди Мор, явились сюда сегодня, чтобы обвинить меня в страшном преступлении, при этом не имея никаких свидетельств моей вины?

— Почтенный граф Ферфакс не из тех, кто стал бы голословно говорить такие страшные вещи, — стоит на своем Вдова, и Вероника, высунувшись из-за ее плеча, тоже что-то подтявкивает. — Никто о всей Артании не усомнится в его честном слове. Все здесь присутствующие могут подтвердить это.

Она обводит зал широким жестом, но не очень похоже, чтобы Казначей и леди Главный алхимик спешили примкнуть к их маленькой, но амбициозной мести мне.

— Все когда-то случается впервые, — пожимаю плечами. — Я еще раз повторяю вопрос, леди Белл, и буду благодарна, если вы перестанет держать меня за дуру, отделываясь бестолковыми ответами: где доказательства той страшной вещи, в которой меня обвиняют?

Она молча сжимает губы, пока они не превращаются в тонкую щель на лице.