Чужая игра для Сиротки

— Значит, никаких клятв, которые пришлось бы нарушить, своему богу еще не давала. Кроме того. — Тут Матильда делает печальное лицо, и это все равно, что смотреть на себя в зеркало в один из тех моментов, когда меня внезапно посещало осознание того, что я проведу в монастырских стенах всю свою жизнь. — Твой Плачущий бог учит помогать тем, кто нуждается в помощи, и ты… ничем не прогневишь его, если поможешь одной попавшей в затруднительную ситуацию герцогиню.

— Но я — не герцогиня! — меня начинает бить мелкая дрожь.

Конечно, как и у любой девушки, у меня были мечты о том, чтобы однажды вдруг узнать, что я — не просто подкидыш, а украденная дочь хорошей семьи, и что мои родители, который искали меня по всему свету, однажды приехали в монастырь, нашли, узнали, обняли и забрали домой.

Но стать герцогиней, пусть и фальшивой — это мне даже в самом странно сне не могло приснится.

— Послушай, Матильда, — девушка берет меня за руки, легонько сжимает, и я чувствую себя очень странно, как будто, чтобы я не сказала в свою защиту — все уже решено. Не здесь и не нами. И мне лучше положится на волю судьбы и плыть по течению. Но ведь это… — Вчера я получила официальное приглашение принять участие в королевском отборе невест.

Отбор невест?

Это что за народное развлечение?

— Боги, ты… не знаешь? — Герцогиня прикрывает рот рукой, прячу улыбку и тут же кратко рассказывает, что к чему: — Самые красивые, именитые и подходящие девушки королевства будут доказывать нашему королю, что достойны стать его женой и матерью будущего наследника. Это что-то вроде… игры в стулья на ярмарках.

Неуверенно киваю.

— И когда девушка получает такое приглашение, она не имеет права от него отказаться. Иначе это будет воспринято нанесением Его Величеству непрямого оскорбления, и пострадает не только она, но и вся ее семья.

— Их всех казнят?

— Что? Нет! — Герцогиня снова смеется и тут же, озираясь по сторонам, как нас могут подслушать даже в огромном и совершенно пустом саду. — Но, поверь, у короля достаточно способов сделать так, чтобы обидчики до конца своих дней жалели о том, что не приняли приглашение.

Она делает такой выразительный взгляд, что я просто верю на слово — королевская немилость может быть очень жестокой.

Но! Причем тут я?!

— Я никак не могу отказаться от приглашения, — печалится герцогиня. — Есть причины и обязанности, которые требуют моего немедленного… участия. Это заботы, которые свалились на меня после смерти отца. Уже пять лет прошло, а я до сих пор еще так беспомощна перед миром всесильных мужчин, которые думают, что удел женщины — рожать детей. Мне нужна пара недель, чтобы… разобраться со всем этим, — она делает пространный жест. — И через пару недель мы с тобой незаметно поменяемся обратно. Ничего сложного. Все равно вначале будет такая неразбериха…

Но ведь я еще не дала согласия!

Герцогиня тем временем встает и начинает расхаживать передо мной, совсем не беспокоясь, что длинный подол ее дорого платья уже весь в пыли. Наверное, у нее таких платьев — пруд пруди. А я бы полжизни отдала хотя бы за одно такое. Даже если бы надевала его только в темноте, в одинокой келье. Чтобы просто посмотреть на себя в зеркало. И чтобы оттуда на меня смотрела не монахиня в платке и сером одеянии, а красивая, как герцогиня, девушка.

— Ты — послушница, значит, получила хорошее образование, — рассуждает она, изредка поглядывая в мою сторону, как будто у меня на лбу написано, что именно я умею. — Знаешь математику, историю, философию?

Киваю, потому что даже строгая настоятельница Тамзина всегда хвалила мой пытливый и острый ум, и тягу к знаниям. Книги из монастырской библиотеки я зачитала до дыр.

— Языки? Элийский, дорсий? — Еще один, теперь уже требовательный взгляд.

— И еще саашский и фармский, — добавляю, немного краснея.

— География? Астрология? Наш король любит умных женщин.

Странно, что это должно звучать как комплимент, но герцогиня как-то очень уж брезгливо морщит нос.

— Придворный этикет? Танцы? Игра на музыкальных инструментах?

Она снова смотрит на меня, вздыхает.

Ответ очевиден — монахине незачем знать науки леди из высшего света.

Поэтому, стоит мне подумать о танцах или, Плачущий убереги, о пении, как в животе сворачивается ледяная змея ужаса.

Я решительно встаю, собираюсь с силами, чтобы сказать, что эта затея — пустая и даже небезопасная.

Но герцогиня успевает быстрее.

Вдруг порывисто обнимает меня, словно родную сестру и срывающимся от плача голосом, шепчет на ухо.

— Я так люблю его. Нашего короля. Он такой… такой… Я не могу упустить шанс быть так близко к нему! Я никогда бы не простила себе этого! Но мой замок и земли — все, что осталось от отца. И я… не хочу выбирать. Понимаешь?

Наверное, если бы у меня были родители и если бы мне пришлось выбирать между ними и возможностью быть рядом с любимым человеком, я бы тоже не смогла выбрать.