Чужая, или Академия воинов

— Малышам там доверяют что попроще — сорняки полоть, ягоды собирать… А потом я постепенно многому научилась, — продолжала она. — Родителям, конечно, тоже помогала, но у нас хозяйство маленькое, пара Странствующих легко с ним справлялась. Кстати, здесь я даже гостевого домика для Странствующих не видела.

— И не увидишь. Недавно хозяин сровнял его с землей.

— Ничего себе, — пробормотала Полина. — А что так? Не знаешь?

— Знаю. Дина утром рассказала. Их старший сын стал Странствующим и ушел из дома. Отец не смог ему этого простить и заодно выгнал с фермы всех Странствующих и разрушил их дом. Потому он и обратился за помощью к Воинам, когда понял, что не справляется с уборкой урожая.

— Не может быть… — не поверила Полина. — В наше время — и такая дикость…

— Может, — уверенно ответил Матвей и криво усмехнулся. — Мой отец не разговаривал со мной два года, когда я поступил в Академию.

Полина потрясенно молчала. Ее родители, Конрад и Мерлинда, тоже были не в восторге от выбора дочери, но она даже представить себе не могла, что кто-то из них откажется от нее из-за того, что она стала Воином.

Впереди показалась ферма. Полина без труда нашла хранилище для овощей. Пока они разгружали мешки, подошел хозяин. Он увел лошадь, и было слышно, как он распрягает ее неподалеку и отводит в конюшню.

За ужином собралась вся семья, и Полине с Матвеем едва нашлось место за огромным столом. У фермера было больше десяти детей. Они насчитали одиннадцать, а Дина сказала, что у двух дочерей уже свои семьи, а старшие сыновья учатся в Академии сельского хозяйства.

Полине вспомнился родной дом, и ей стало грустно. Когда-то они тоже собирались все вместе за одним столом, и тогда как-то не верилось, что время раскидает их по свету: Данован преподавал в Академии лингвистики, у Аксения и Светланы подрастали собственные дети, Лиза открыла ателье и выпускала коллекции модной одежды, близнецы Донат и Бажен исследовали подводный мир в Академии Океанологии, а Ник где-то путешествовал. Полина представила родителей в опустевшем доме, и у нее сердце сжалось от жалости к ним.

«Ну почему они не захотели иметь собственных детей? — подумала она. — Они еще молоды и не были бы сейчас так одиноки».

Как-то раз она набралась смелости и спросила об этом у мамы, но та не смогла ей ничего ответить. С трудом сдерживая слезы, она ушла к себе в комнату. А потом папа попросил больше не задавать такие вопросы и объяснил, что шестерых детей им вполне достаточно. Полине тогда здорово влетело от Ника, он ругал ее и упрекал в бесчувственности и неблагодарности, пока она не заплакала. Никогда до этого случая, да и после, Полина не видела Ника таким безжалостным.

После ужина Полина и Матвей сразу пошли к себе на сеновал.

— А ты знаешь, ребятки — неплохие работники, — задумчиво сказал фермер своей жене. — Мне пока не в чем их упрекнуть.

— А ты уже проверил? — усмехнулась Дина.

— Да, — вполне серьезно кивнул он. — Я не нашел ни одного потерянного клубня на поле. Наверное, я ошибся, посчитав девчонку никчемной.

— Неужели ты думаешь, что, если бы она была никчемной, она стала бы Воином?

— Ну, что-то они оба натворили, иначе их не прислали бы к нам. У них обоих нет шпаг.

— Нас это не касается, — возразила Дина.

Вечер был тихим и спокойным. Уже давно стемнело, и взошедшая луна мягко подсеребрила все вокруг. Но она не смогла затмить своим светом звезды, переливающиеся на черном небе, как россыпь алмазов на черном бархате.

Полина часто смотрела на звездное небо, просто так, для удовольствия. Она и сейчас шла, задрав голову кверху, не в силах отвести взгляд от таинственного мерцания. Так что не было ничего удивительного, что она со всего размаху налетела на идущего впереди Матвея, когда тот остановился, чтобы что-то поднять с земли.

— Ох! Ты чего? — Матвей чудом удержал равновесие и выпрямился.

Полина не была столь удачлива и упала.

— Ой, прости… я на звезды засмотрелась, — призналась она, поднимаясь и стряхивая с одежды налипшую солому.

— А я на земле звездочку нашел. — Матвей протянул ей ладонь, на которой сидел светлячок. — Поздновато для них, да в этом году осень теплая.

Он подкинул светлячка вверх, и тот, мигнув своим огоньком, упал в траву. Потом Матвей взглянул на небо и торжественно продекламировал:

— Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами,
Бреду я наугад.
Осенней свежестью, листвою и плодами
Благоухает сад.
Давно он поредел, — и звездное сиянье
Белеет меж ветвей.
Иду я медленно, — и мертвое молчанье
Царит во тьме аллей.
И звонок каждый шаг среди ночной прохлады.
И царственным гербом
Горят холодные алмазные Плеяды
В безмолвии ночном1.

— Горят, — улыбнулась Полина, — вон там, на востоке…