Чужая колея

К главному входу подъехали три машины – две «девятки» и «Волга», в ворота заднего двора вкатили еще четыре, среди которых выделялся своей нездешней помпезностью огромный черный «Крайслер». Мужчины, шустро выскочившие одновременно из всех машин, полной схожестью в одежде и комплекции напоминали игроков одной, готовой к тяжелому матчу, команды. Черные кожаные куртки, джинсы, заправленные в высокие берцы, почти наголо бритые головы – образ, прочно утвердившийся в сознании жителей всех уголков страны и внушающий трепет любому случайному прохожему. В хвосте первой группы, словно приговоренный, направляющийся на эшафот, глядя себе под ноги, уныло плелся Марк. Обе группы решительно двинулись к станции техобслуживания «На Чепеле», одна – к главному входу, вторая – к дверям слесарного цеха со стороны двора. Некоторые из прибывших откровенно и нетерпеливо помахивали бейсбольными битами, другие несли на плечах большие спортивные сумки. Из «Крайслера» неторопливо выбрался худощавый седовласый мужчина лет сорока, разительно отличающийся от своих спутников нестриженой шевелюрой, скромной комплекцией и довольно респектабельным нарядом – под распахнутой дубленкой просматривался строгий деловой костюм. Выйдя на середину слесарного цеха, он с интересом огляделся, одобрительно покивав головой.

– Ну что ж, культурненько люди трудятся. Самурай, ты со своей бригадой здесь поработаешь, Кислый со своими – за мной наверх, с начальством побеседуем.

Самурай, легко помахивая бейсбольной битой, неторопливо подошел к стоящей на яме «пятерке», несколько секунд стоял, задумчиво разглядывая машину и словно примериваясь, потом широко размахнулся и обрушил биту на лобовое стекло.

– Э, ты чего творишь, ублюдок?!

Колька Задорожный отделился от группы механиков, кучковавшихся у входа в клиентский отдел и молча наблюдавших за происходящим, и решительно двинулся на Самурая. Он уже вытянул руки, чтобы схватить бандита за грудки, и вдруг замер, растерянно глядя на направленный ему в лоб ствол «Макарова».

– Вот так всегда, – философски изрек Самурай. – В любом курятнике обязательно найдется хоть один петушок, который решит покукарекать. Ну что ж, петушок, вставай на колени.

– Да пошел ты, – чуть слышно произнес Колька побелевшими губами, но в наступившей в цехе мертвой тишине его слова услышали даже стоящие в отдалении механики.

Один из бандитов, тихо подскочив сзади, ловко подсек Колькины ноги и, ухватив за шкирку, поставил слесаря на колени.

– Эй, Фил, тут чувак, похоже, хочет освежиться, – громко и весело произнес Самурай. – Плесни-ка на него нашим одеколончиком.

Фил, понимающе ухмыльнувшись, с готовностью сбросил с плеча спортивную сумку и извлек из нее полуторалитровую пластиковую бутыль, наполненную прозрачной, чуть желтоватой жидкостью. Подойдя к стоящему на коленях Кольке, он отвернул пробку и медленно вылил содержимое бутылки на голову механика. В цехе остро запахло бензином. Самурай достал из кармана зажигалку, пару секунд задумчиво ее разглядывал, с сомнением покачал головой.

– Нет, не то. Фил?

Понимавший своего бригадира с полуслова, Фил уже протягивал Самураю коробок спичек. Колька наблюдал за этими манипуляциями расширившимися от ужаса глазами, было заметно, как его начинает бить крупная лихорадочная дрожь. Его волосы и комбинезон были мокрыми, словно он только что попал под сильный дождь, по кафельному полу у его ног медленно растекалась бензиновая лужа.

– Э, мужики, вы чего? – чуть слышно проговорил он. – Вы зачем это?

Марк, стоящий в отдалении и старательно не глядевший в сторону бывших коллег, сделал быстрый шаг вперед.

– Слышь, Самурай, ты чего задумал? Не надо этого, слышь?

– Отвали, Назаркин, твой номер – шестнадцатый, – жестко осадил Вован, не поворачивая головы и не отрывая взгляда от своей жертвы. – Ты вообще чего здесь пасешься? Там Веселый с начальником твоим бывшим базар перетирает, тебе там положено быть. Ну-ка, брысь наверх.

– Значит, так, – проговорил он почти ласково, глядя на Кольку сверху вниз, – сейчас я зажигаю спичку, и у тебя будет совсем немного времени, чтобы четко и внятно сказать: «Дяденька Самурай, прости меня, дырявого петуха».

Колька как завороженный смотрел на вспыхнувшую с тихим шипением спичку, по его лицу сбегали крупные прозрачные капли – то ли бензина, то ли проступившего холодного пота.

– Ой-ой! – заорал Самурай пискляво-придурковатым голосом. – Не могу держать, пальцы жжет!

– Дяденька, – хриплым полушепотом проговорил Колька, – Самурай… прости… петуха…

– Дырявого, – заботливо напомнил Самурай.

– Дырявого.

Погасшая спичка упала на пол в нескольких миллиметрах от края бензиновой лужи.

– Назаркин, мать твою! – вдруг заорал Вован, повернувшись к Марку. – Кому сказано – наверх!

– Тук-тук, – вкрадчиво произнес Веселый, по-хозяйски распахнув дверь кабинета директора сервиса. – Гостей принимают?

Директор, полноватый мужчина лет сорока, оторвал взгляд от монитора компьютера и удивленно посмотрел на вошедшего.