Чужая колея

Поняв, что разговор окончен, но еще не успев решить, насколько он получился удачным, Паша поднялся с кресла.

– Ну ладно, я пошел тогда, – произнес он с легким сомнением.

– Ты, Никитин, нормальную тему замутил, – в голосе Самурая действительно слышалось одобрение. – Дружбану помочь – святое дело. Назаркин – пацан хороший, только я же вижу – не наш он, не тот характер. Я бы его вообще держать не стал, но, сам секешь, я тут не решаю. А занесешь бабки – Веселый его отпустит. И по отсрочке договоримся, чего мы, звери какие?

Из «Березки» Паша вышел в приподнятом настроении: последние слова Самурая вселили в него надежду, что ему действительно удастся решить проблему Марка самостоятельно. Он не думал о том, как сам Марк отнесется к тому, что лучший друг фактически выкупает его, словно заложенную в ломбарде вещь. Ему было безумно приятно осознавать, что он, Паша Никитин, с помощью своих собственных, честно заработанных денег вытащит друга из долговой ямы и бандитского капкана. Он не собирался отказываться от покупки магазина, а значит, к Роме все равно придется обращаться, но он решил ничего не рассказывать брату, попросив денег только на бизнес. Сегодня вечером он все хорошо просчитает, определит, какую сумму сможет каждый месяц вытаскивать из оборота, и уже завтра озвучит Самураю конкретное предложение. В том, что это предложение будет принято, он почему-то не сомневался.

* * *

Вернувшись из своей затянувшейся командировки, Рома развил бурную деятельность. Осетины – безусловные лидеры по производству нелегального спирта и продаже подпольной водки – сначала казались не слишком сговорчивыми и, боясь конкуренции, на контакт шли неохотно. Но Роман, понимая, что только здесь он может получить по-настоящему низкую цену на спирт, не жалел времени и сил, задействовал все свои способности переговорщика и, поборов отчуждение недоверчивых кавказцев, все же добился своего. Заключенный им договор не переносился на бумагу, не скреплялся печатями и подписями, но по неуклонности исполнения сторонами своих обязательств превосходил многие официальные контракты. Даже с учетом более длинного плеча доставки себестоимость продукции с новым сырьем сокращалась почти на треть. Кроме того, новые поставщики обеспечивали стабильность и непрерывность производства, в отличие от директоров заводов из соседних областей, где украденный спирт сливался «налево» по ночам и безо всякого четкого графика. Теперь можно было смело занимать денег на давно планируемое расширение бизнеса – оборудование под разливочный цех второго спального корпуса бывшего лагеря.

Просьба Паши ссудить ему денег на покупку магазина поначалу вызвала нешуточное раздражение – слишком уж не вовремя она прозвучала, а любые, даже малые, препятствия в достижении цели всегда приводили Рому в состояние агрессивной озлобленности. Но, справившись с привычными эмоциями, он трезво рассудил, что развитие дела брата может пойти и на его, Ромину, пользу, – в бизнесе случается всякое, не исключено, что когда-нибудь и ему придется обратиться к Паше за помощью. Тем более запрошенная сумма по сравнению с предстоящими вложениями в производство выглядела незначительной. Через пару дней после возвращения брата Паша уже внес задаток за свой первый настоящий магазин.

Самурай на следующий день после визита Паши сам приехал к нему на точку и с видом скромного благодетеля сообщил, что уже обсудил с Веселым вопрос по Марку и готов предложить вполне приемлемый для всех вариант: Паше достаточно заплатить сразу всего две штуки, Марк немедленно освобождается от работы на группировку, остальные деньги можно будет внести в течение года. Возможно, в другой ситуации Паше и показалась бы странной такая покладистость Веселого, всегда отличавшегося крайней жадностью, самыми высокими процентами по счетчику должников и полнейшей нетерпимостью к любым просрочкам, но в тот момент он, всецело поглощенный долгожданной покупкой магазина, наивно решил, что это просто Самурай замолвил словечко за старого приятеля, выпросив у шефа столь мягкие условия.

* * *

Паша вернулся домой около двенадцати. Как это часто бывало в последнее время, за удовольствие от встречи с Ириной пришлось расплачиваться долгой душеспасительной беседой: девушка все более настойчиво заявляла, что ей надоели торопливые встречи на съемных квартирах, что она хочет нормальных отношений, что больше так продолжаться не может и что она не кукла для удовлетворения сиюминутных сексуальных потребностей. Паша отбивался, как мог, но уже и сам понимал, что с девушкой, похоже, придется расстаться. Ирина хотела чаще появляться у него дома, чтобы постепенно перейти в статус невесты, но женитьба не входила в ближайшие Пашины планы, существующее положение его вполне устраивало, к тому же при всех своих неоспоримых достоинствах Ирина никак не ассоциировалась в его сознании с образом жены.