Чужая кожа

– Зачем ты приехала сюда? – спросил Алекс. Глаза его зажглись нехорошим блеском. Очевидно, меня ждал какой-то подвох, но я не хотела ни подвохов, ни пикировок, ни заковырок. Ведь я еще даже не переспала с Виргом Сафиным! Поэтому, честно глядя в глаза Алекса, я спросила, в каком подразделении и чине он изволил служить. Он онемел. Я уточнила: в бывшем ГАИ, уголовном розыске, или в СБУ? В ответ на мои слова Алекс натянуто рассмеялся, и я поняла, что пикировки закончились. После этого между нами зависло молчание.

Время от времени возле нашего столика появлялись то Глеб, то Сафин, который перебрасывался с Алексом непонятными словами и снова исчезал.

– Не обращай внимания, – сказал Алекс. – Вирг так работает. Знаешь, какая тут публика? Вот Вирг и втюхивает им свои фотки.

Честное слово, он так и сказал – втюхивает! У меня от всего этого кружилась голова, к тому же коньяк мы ничем не закусывали. Я чувствовала такой жуткий голод, что с удовольствием откусила бы кусок от этого столика, но, к сожалению, он был не съедобный, этот проклятый стол.

Сафин появился в окружении двух девиц. Они поздоровались с Алексом, покосились на меня и сели за наш столик. Внезапно я почувствовала на своем плече руку. Этого было достаточно, чтобы голова мгновенно перестала кружиться, так как ее снесло напрочь.

Сафин обнял меня за плечи, ласково наклонясь к моему лицу:

– Потерпи. Еще недолго. Скоро поедем.

А потом… Потом он легонько прикоснулся губами к моей щеке! Поцеловал на глазах у всех! Алекс нахмурился, девицы зашушукались, я чуть не полетела по залу. Я плыла и парила – и все это без коктейля экстази!

Сафин опять ушел, а мы выпили по рюмке коньяку. Я чувствовала, что меня подташнивает. От голода во рту был неприятный привкус. Неужели нельзя было заказать вместо коньяка хоть какой-то бутерброд? Но, глядя на субтильные фигуры девиц, я поняла, что в этом месте не едят бутерброды. Да от одного слова «бутерброд» их, как говорят в народе, кондратий бы хватил! Мне вдруг стало смешно, невероятно смешно, и я едва удержалась от того, чтобы глупо так, по-дурацки, не хихикнуть.

Появился Сафин, и сел за наш столик. Чтобы избавиться от страха, обвившего меня крепкими кольцами змеи, я сделала большой глоток коньяка. Дыхание перехватило. Еще мгновение и Сафин схватил бутылку, выплеснув все ее содержимое на пол.

– Запомни, я не люблю этого, Мара. Я не люблю, когда женщины пьют. Ты меня поняла? Ты хорошо меня поняла, Мара?

В глазах его было что-то такое… Я против воли кивнула в ответ. Мое тело сотрясала дрожь. Самое интересное, что никого не шокировала эта странная выходка Сафина. Более того, никто ее просто не заметил. Сафин дернул меня за руку:

– Идем.

Мы быстро вышли в темноту, меня все еще била дрожь. Возле машины Сафин обернулся, в этот момент я споткнулась, и он подхватил меня за локоть.

– Что это с тобой? У тебя белое лицо. Ты что, напилась? Но бутылка, вроде, была полной. Что ты там пила, в этом гребаном дерьме? Отвечай!

Лицо Сафина не предвещало ничего хорошего. Для пущей убедительности он больно дернул меня за руку. Еще один рывок, и он запросто выдернет мою руку из сустава!

– Ничего я не напилась! Ничего подобного!

– Тогда что с тобой такое? У тебя совершенно белое лицо. Тебе плохо? Ты плохо себя чувствуешь?

– Да! Я хочу есть! – неожиданно для самой себя выплеснула я.

От услышанного Сафин совершенно обалдел, и я поняла, что он живет отдельно от прозаических реалий жизни.

– Есть хочу! Я ела в последний раз в самолете, в два часа дня! А сейчас сколько?

– О Боже, я как-то не подумал. Действительно, ты же голодная! – Он всплеснул руками, – ладно, поехали. Сейчас это исправим.

Мы снова в джипе, но едем недолго, всего несколько кварталов. Останавливаемся уже не под знаком, а на специальной парковке.

– Идем, – Сафин снова потащил меня за собой.

Теперь это уютный маленький ресторан. Возле столика – уютная лампа, приглушенные голоса людей, где-то в отдалении журчит фонтан, в тени стен – мраморные статуи, звучит тихая печальная музыка. Как же здесь хорошо!

Несмотря на поздний час, в зале было много людей. Похоже, ресторан пользовался успехом. Мне принесли салат «Цезарь», бифштекс с жареной картошкой и луком, бутылку минеральной воды.

– Ешь скорее, – Сафин буквально пожирал меня глазами. Я не заставляла себя упрашивать, и набросилась на еду.

Когда мы вышли из ресторана, я вдруг спохватилась:

– А почему ты не заплатил по счету?

– Потому что, – улыбается Сафин, – это мой ресторан мой.

– Как это? – растерялась я.

– А вот так. Я еще занимаюсь бизнесом. У меня есть несколько ресторанов, но это тайна. Ее никто не знает.

– Почему же ты говоришь мне?

– Потому что ты будешь частью моей жизни. Рано или поздно ты узнаешь обо мне все, а когда узнаешь… боюсь, тебе это не понравится.

Я мгновенно насторожилась: что он хочет этим сказать? Что жалеет о том, что привез меня сюда? Но Сафин замолчал, больше не развивая странную тему.

Так, продолжая молчать, мы сели в джип. Только внутри машины, до того как отъехать, он вдруг повернулся ко мне, и тихо сказал:

– Ты красивая.