Чужая кровь

— И что будем делать? Не брать же пещеру штурмом…

— Все просто. Две гранаты. Одна на несколько секунд воду испарит — вода не умеет жить при температуре в три тысячи градусов, вторая в пещеру влетит.

— Вторая и третья — в пещеру, — подправил я. — Задействуй троих. Стрелять по моей команде.

— Есть, задействовать три огнемета!..

Я встал в полный рост, оставив бинокль в руках Остапчука. Ему еще предстояло показывать огнеметчикам, куда стрелять. А я, передав свой автомат старшему сержанту Пермитинову, шагнул вперед, через пять шагов сбил с ног ударом кулака мешающего мне идти сходящего с ума бандита, упорно отрывающего себе уши, и оказался перед озерцом, в которое падал водопад.

Стандартное малогабаритное громкоговорящее устройство я захватил с собой заранее, выпросил у капитана Толстых. Теперь вытащил его из кармана и сказал членораздельно:

— Эй, эмир! Я обещал прийти за тобой. Я пришел. Выходи. Нож взять не забудь…

Омахан не вышел. Он выбежал. И даже тюрбана на нем не было. Лицо его выражало большое удивление. Я стоял рядом с углями почти прогоревшего костра, часть которого была разбросана взрывом мины. Но какие-то головешки еще горели и бросали красные блики на мое черное лицо. Рядом со мной никого не было. Омахан осмотрел пространство за моей спиной, не нашел для себя опасности и шагнул на тропу, спускающуюся в мою сторону. Я тоже пошел ему навстречу, намеренно прихрамывая, словно у меня повреждена нога.

— Драться хочешь? — с дикой радостью заорал эмир.

— Хочу тебя убить, — ответил я сухо. — И убью.

— Если я позволю… — Старший брат Сатаны отбросил автомат в сторону и вытащил из ножен, пристегнутых к голени, нож.

В это время раздался какой-то металлический стук. Сквозь струи водопада в озерцо головой вниз упал человек. Снайпер Юнусов стрелял из винтовки с глушителем, шум водопада мешал услышать слабый звук выстрела, настолько он был незначительным. Но стук упавшего оружия и тяжелого, пробитого пулей бронежилета при ударе о камни был различим.

— У тебя еще остался в живых снайпер? — удивился эмир, сразу сообразив, в чем дело.

— Юнусов, что случилось? — спросил я в микрофон.

— Бандит взял вас на прицел…

— Спасибо.

Я посмотрел на эмира:

— Прикажи своим людям уйти в пещеру, иначе их просто перебьют.

— У тебя осталось слишком мало стволов для открытого боя.

— У меня в роте нет потерь. Мы заняли позицию уже после камнепада. — Я сделал навстречу ему еще несколько шагов, уже не хромая.

Омахан заметно побледнел и прикусил губу. Потом махнул в сторону водопада рукой:

— Уйдите все. Я только убью этого капитана и вернусь. Если солдаты меня не расстреляют. А если расстреляют, взорвите их всех…

Последняя фраза, обычная для всех бандитов угроза, была признаком бессилия. Они все от бессилия пытаются угрожать.

Мы молча прождали тридцать секунд.

— Все ушли, — доложил старший лейтенант Остапчук.

— Работай! — приказал я и снял с головы шлем, чтобы он не сокращал мне сектор обзора.

Омахан принял боевую стойку. Но тут же опустил руки и выпрямился, потому что увидел вместо водопада взметнувшийся огненный столб, который даже его, видимо, слегка обжег. Да что его, он сумел опалить и меня, хотя и не до боли. А я стоял на добрых пять шагов дальше. И тут же ярко осветился в темноте вход в пещеру.

— Что это? — спросил Старший брат Сатаны.

— Твоя банда прекратила свое существование.

Он едва успел поднять руку, как я произвел атаку приставным шагом, «перебором» убрал его вооруженную руку и нанес удар в горло. Голова эмира упала на плечо, а сам он — мне под ноги. Глаза его были открыты, хотя жизни в них я уже не видел — в левой части горла проходит сонная артерия, снабжающая кровью мозг. А мозг в человеке всегда умирает первым.

— В карате это называется иккен-хиссацу, то есть техника одного удара, убивающего наповал, — сказал я, глядя в лишенные жизни глаза эмира…