Чужая кровь

— Пороть, — простонал чародей вслед вывернувшемуся из разжавшихся пальцев подростку, а после плюхнулся на задницу, поскольку ноги не держали, и силой мысли выдрал из раны отравившее его оружие, оказавшееся малюсеньким кинжальчиком. Тело чародея страдало, но дух оставался крепок. Невидимый глазам, но тем не менее очень-плотный телекенитеческий жгут перетянул пострадавшую конечность в нескольких местах, возможно это могло замедлить распространение заразы, а после волшебник попытался взять под контроль собственную кровь…И заставить её сочиться наружу из раны и пор тела, вместе с той гадостью, которая в неё попала. Вроде бы какой-то эффект был, во всяком случае судороги постепенно стали стихать и уже не требовалось вручную контролировать бешено дрыгающееся сердце. К сожалению, выплеснутые из желез внутренней секреции гормоны назад было не упихать, а потому с огромнейшим их количеством в кровеносной системе, мешающим вернуться к более-менее нормальному функционированию организма и норовящему перевести абсолютно все системы в авральный режим и одновременно парализовать их работу, оставалось только смириться. — И поганца пороть и тех идиотов, которые ему дали доступ к такому оружию!

— Олег?! Что с тобой?! — Успевший подняться на ноги Стефан, похоже, сначала не поверил своим глазам. Тот, с кем не смогла этой ночью справиться целая толпа орков, валялся на земле и вид имел такой, словно собирался вот-вот отправится в могилу.

— Поганец оказался неожиданно хорош, — признал чародей, с трудом приподнимая голову, чтобы увидеть, как подросток буквально ввинчивается в малозаметную щель у основания частокола, выкопанную то ли им самим, то ли какими-то животными. — И недурно экипирован. Ты посмотри, чем он меня пырнул!

— Это…Какая-то деревяшка? — Стефан потянулся было дотронуться до висящего в воздухе кинжальчика, но Олег проворно переместил его телекинезом подальше и повыше. Чтобы сибирский татарин уж точно не оцарапался. Ему постепенно становилось лучше, но до выздоровления было еще далеко. Минут пять как минимум, а то и все десять. Ну, или одно экстренное переливание чьей-нибудь праны при помощи топора-вампира, буквально высасывающего чужую жизнь. — Она что, зачарована по самое не балуйся, раз тебя так свалило?

— В ней нет ни капли магии, — Олег всмотрелся внимательнее в чуть не убившее его оружие и обнаружил, что то выглядит то странно…И в то же время знакомо. Вместо рукоятки — поршень, который теперь вдавлен внутрь до упора. Цилиндрическая форма. Разве только стальную иголку на конце какой-то куцый и явно пустотелый шип. Силой мысли Олег разломал оружие на несколько частей и убедился в своей догадке, обнаружив неаппетитную кашицу, где тем не менее еще оставались узнаваемые части. Например, покуда еще дрыгающиеся перепончатые лапки ярко-зеленого цвета. — Одна лишь химия и механика. А еще дальний родственник той зверюшки, которую ты сожрал сразу после того как ступил на твердую землю. И тебе тогда очень повезло выбрать правильную амфибию — проглоти ты с голодухи вот эту лягушку, я бы мог и не откачать…

— Да не может быть такая малюсенькая штука настолько ядовитой, — несколько неуверенно усмехнулся Стефан.

— Яда у кобры тоже, знаешь ли, не пара литров. А на роту солдат хватит, если они будет кусать их всех по очереди, — Олег наконец-то смог перебороть терзавшую его тело хворь и со стоном поднялся на ноги. — Этой же гадине даже кусать не требуется, у неё отрава видно прямо из шкурки выделяется в случае угрозы…Чем и пользуются разные хитрые типы, храня «боеприпас» в живом виде внутри своего оружия, чтобы при нужде попотчевать своих недругов свежайшим ядом.

Насколько Олег помнил еще из своего родного мира, самой ядовитой на свете лягушкой считался некий ужасный листолаз, обитающий не то в Колумбии, не то в Венесуэле…Короче там, где в данном измерении сейчас не первое тысячелетие правят бал южноамериканские вампиры. И отравы в крохотном и безобидном с виду зеленом тельце хватило бы на то, чтобы отравить не один десяток человек. И до сих пор жившие в каменном веке аборигены джунглей Амазонки его вполне себе использовали на войне или схватках с крупными хищниками, поскольку даже одной царапины хватало, дабы свалить с ног ягуара. Вряд ли раздавленная в деревянном шприце амфибия являлась именно этим животным, но она без сомнения относилась к тому же семейству.

— Оп-па, а ведь тот пацан, кажется, был отнюдь не ребенком. Во всяком случае, вон еще такие же и у некоторых из них аж бороды седые, — протянул Стефан, переводя взгляд от разломанного оружия куда-то за спину Олега и медленно берясь за оружие. — Мы, похоже, опять в окружении. Только это не орки, совсем не орки…А какие-то черномазые гномы-задохлики! Нечисть, что ль?