Чужая кровь

– А что, тебе стало страшно, Вепрь? Воины Ворона отнеслись к моей просьбе гораздо более достойно! Не стали прятаться за юбки своих матерей, а вышли в круг… – язвительно пробормотала Оливия. – Впрочем, мы не зря пришли к Воронам – они были настоящими мужчинами…

– Ты получишь свое право, женщина! – озверел Вепрь. – Только когда ты уткнешься носом в траву, я возьму тебя прямо там, в круге…

– Ты? – Оливия звонко расхохоталась. – Да ты вряд ли возьмешь старую кривую козу, привязанную у забора соседа. Убежит…

– Щенка и Майке – в Большой дом… – скомандовал Вепрь, пропустив мимо ушей неприкрытое оскорбление. Но, судя по брошенному на жену Эрика взгляду, забывать его не собирался.

– Воин, ты торопишься! – ухмыльнулся Вовка, наполовину вытащив свой меч. – Я сказал, что являюсь вождем Воронов. Это – мои люди. Пока не убедишь меня в обратном во время Поединка, ты не имеешь права им приказывать…

– Хорошо… – зарычал Вепрь. – Я подожду… недолго…

– Кстати, воин, тебе не кажется, что ты забыл представиться? Или у клана Каменного Вепря плохо еще и с вежливостью?

– Лиен Удар Копытом! – еле сдерживая бешенство, буркнул Вепрь. – А что не представился ты?

– После Поединка Чести ваши старейшины дадут мне еще одно. Вот потом я и выберу, каким представляться… А пока, если ты не против, я бы хотел умыться и приготовиться к бою…

Глава 27 Беата

Дождь начался внезапно – только что над головой сияло яркое летнее солнце, и вдруг из набежавших откуда-то облаков ливануло так, что за какие-то пару минут мы все промокли насквозь. Двигаться дальше сразу расхотелось, и мы начали мечтать о каком-нибудь завалящем постоялом дворе или деревеньке, где можно было бы просушить нашу одежду, поесть и дождаться окончания непогоды. Дорога, по которой мы двигались, превратилась в болото: в разбитой колесами телег колее стояли лужи, в которых мог бы увязнуть даже земной джип. Пришлось идти по обочине, с надеждой поглядывая по сторонам в надежде увидеть хоть какое-нибудь строение.

Повезло нам где-то часа через два, когда месить налипшую к сапогам грязь надоело настолько, что я была готова переночевать на дереве – на покосившейся вывеске, приколоченной прямо к стволу дерева возле тропы, примыкающей к дороге, мы увидели затертую временем надпись «Галодный? Тибе суда!». Решив, что там, где есть кухня, должно быть, по крайней мере, сухо, мы свернули на тропу и минут через двадцать ввалились в заведение, которое можно было назвать таверной только с жуткого перепоя.

Двухэтажное строение наверняка забыло свои лучшие времена: все, от рассохшейся и цепляющейся за пол двери и до низкого закопченного потолка выглядело так, будто доживало последние дни. Поморщившись, я протерла мокрой ладонью показавшуюся мне самой чистой лавку, стоящую неподалеку от погасшего очага, и, сев, поманила к себе заросшее бородой по самые глаза создание, которое восседало за стойкой. Ольгерд и Шакра садиться не стали. Не дожидаясь, пока бородач выйдет из-за стойки, брат, видимо, представив себе, какие тут комнаты, все-таки поинтересовался:

– Есть свободные комнаты? Желательно две.

– Да, господин! – кланяясь до самого пола, залебезил мужичок. – Позволите проводить?

– Веди… Шакра! Останься с Беатой, я схожу один…

Коррина не было минут пять. За это время с меня и с нашего проводника на пол натекла здоровенная лужа, а прибежавшая откуда-то с кухни мордастая и на редкость бесформенная девка успела развести огонь. Увидев лицо появившегося на лестнице Ольгерда, я все поняла сразу: комнаты не отвечали стандартам пятизвездочного отеля.

В общем, так оно и оказалось – в лучшей из трех имеющихся на постоялом дворе комнат потолок протекал всего в четырех местах. Окна не было вообще. Вернее, когда-то было, но сейчас на его месте красовалась изрезанная надписями типа «Здесь был…» доска. Из-под которой дуло. Кровать оказалась одна, персоны на три. Причем в ширину больше, чем в длину. Представив себе троих жирных гномов, на которых она была рассчитана, я криво ухмыльнулась и, выставив из комнаты подобострастно улыбающегося хозяина, быстро скинула с себя одежду. И аккуратно положила ее на кривоногий столик, почему-то стоящий рядом с дверью.

В принципе, в комнате было не холодно, поэтому, подумав, я, просушив волосы Ольгердовой сменной рубашкой, натянула на себя свою, влезла в сапоги, нацепила перевязь с мечами и в таком виде вышла в коридор. Видимо, зря: и Шакра, и бородач, увидев меня в коротеньком балахоне, едва скрывающим ноги до середины бедра, чуть не захлебнулись слюной. Хозяин так вообще не сводил взгляда с моей груди, распирающей тонкую ткань, и мне даже пришлось нахмуриться, чтобы заставить этого хама заняться делом…

Эмоции обоих мужчин слегка остудило появление брата: поняв, что одеть промокшую рубашку он не сможет, Ольгерд не стал особенно задуряться, и выбрался на обед в одних штанах. Одного взгляда на фигуру Коррина оказалось достаточно и тому, и другому: мужчины тут же очень заинтересовались огнем в очаге, и я смогла слегка расслабиться.