Чужая лебединая песня

Феликс хотел как можно скорее обнародовать это решение в прессе, но Щедрый попросил его повременить с этим до момента, когда, согласно закону, ему придется выпустить из ИВС Болобанова, чтобы не спугнуть убийцу. Феликс согласился. Согласился он и оказать следствию любую поддержку, вплоть до негласного внедрения в ряды сотрудников «Пушкина» человека, способного с ходу вникнуть в хитросплетения офисной жизни и обнаружить врагов, внутренних и внешних, получивших выгоду от смерти Ларисы. Под этим человеком Щедрый подразумевал Кристину.

– Ты же понимаешь, что это опасно! – не выдержал Рыбак. – К тому же ежу понятно, что убийца – Феликс. Пусть не своими руками, но это он убил!

И тут Ася, которая до этого смотрела в окно, словно происходящее в офисе ее не касалось, тихо, но уверенно произнесла:

– Нет.

– Что? – оторопел Рыбак.

– Ася? Почему ты так решила? – Кристина от неожиданности даже привстала со стула.

– Не знаю, – Ася болезненно поморщилась и повторила: – Не знаю. Не он, и всё тут. Мы видели его сегодня.

Ася как будто снова перенеслась в больничный парк, почувствовала на лице дыхание ветра, ощутила слегка горьковатый аромат цветов. И прикосновение руки Феликса, когда она отдавала ему сумку. Это была рука убитого горем человека, но никак не убийцы. Какими словами это можно объяснить?

– В «Пушкин» пойду я, – тоном, не допускающим возражений, сказал Тимур. – Когда-то мы пересекались с Ольгой и Ларисой. Больше, конечно, с Ларисой, но Ольга тоже должна меня помнить. Андрей, договорись на завтра с Назаровым о встрече.

– Ну да, – поддержал Тимура Федор. – Приконнектите нас к базе «Пушкина», и мы с Кристиной Сергеевной здесь на месте все пошерстим. Да?

Отвернувшись, чтобы Щедрый не видел ее лица, Кристина выразительно посмотрела на Федора. Каким бы майор ни был другом, не стоит ему знать о не совсем законных методах, которые «Кайрос» зачастую использует в своей деятельности.

Федор ответил извиняющейся гримасой. Понял, мол, в следующий раз постараюсь держать язык за зубами.

– И все-таки… – не унимался Рыбак.

– Закончили, Иван, – остановила его Кристина.

«Ну, закончили так закончили, – мысленно согласился Рыбак. – Молчанов так Молчанов. Лишь бы не Ася».

Щедрый тут же набрал Феликса, чтобы договориться о времени, когда его человек подойдет в офис «Пушкина». Тот предложил встретиться в десять часов.

– В десять? – переспросил Щедрый и вопросительно посмотрел на Молчанова. Тимур кивнул, и майор сказал в трубку: – Да, устраивает. Зовут его Тимур Михайлович.

– Не расслабляемся, – сказала Кристина, когда майор, попрощавшись и пообещав держать их в курсе расследования, покинул офис «Кайроса». – У нас еще «Дотти».

– А можно я… – неуверенно спросил Федор.

– Что?

– Ну того… Расслаблюсь… Доктор сказал мне полежать в постели два дня.

– Какой доктор? – не на шутку всполошилась Кристина.

За годы совместной работы Федор ни разу не болел, если не считать случай, когда он был ранен[12].

– Доктор, который Мартынову лечит, – пояснил Федор. И совсем тихо добавил: – Девушка моя трубку не берет. Я звоню, а она не отвечает.

– Иди, – согласилась Кристина.

Повторять не понадобилось.

– Я утром… «Дотти». И к «Пушкину» приконнектимся… – обещал он по пути к выходу.

– Кто-нибудь в курсе, что за девушка у Федора такая? – спросила Кристина, убедившись, что Федор не сможет услышать ее слова. – Парня будто подменили.

– Нормальная девчонка, мы ее видели сегодня. Студентка вроде. С собачкой, – ответил Рыбак. – Они даже чем-то с Лебедевым похожи. Девушка, я имею в виду. Не собачка. Хотя песик тоже похож. Да, Ася?

Ася не ответила.

Конечно, Женечка ей очень понравилась. Симпатичная, милая, добрая. Вот только Федор, рассказывая о своей девушке, называл ее Алисой. Это Ася точно запомнила. Странно, что Иван этого не заметил – он обычно очень внимателен к мелочам. Но озвучить свои мысли Ася не решилась: не в ее характере было перемывать кому-либо косточки, а тем более делать это в отношении Федора в присутствии Ивана и Тимура.

Уже через пятнадцать минут Федор оказался возле дома. Взлетел по лестнице, открыл дверь, вошел в квартиру и по тяжелой, какой-то липкой, давящей на уши тишине понял, что Алисы нет дома.

На всякий случай забежал в спальню. На постель наброшено покрывало, Алисины вещи аккуратно сложены на тумбочке. Федор набрал номер Алисиного телефона и долго прислушивался – вдруг откуда-нибудь из-под кровати донесется печальная песня.

– Что за лабуда? – поморщился он, впервые услышав, какой рингтон Алиса выбрала для своего мобильного телефона.

– Это из турецкого сериала, – пояснила она. – Грустного. Про любовь.

– Ну, про любовь так про любовь, – пожал плечами Федор. – Депрессняк какой-то.

Сейчас он был согласен даже на эту музычку про любовь. Но в квартире по-прежнему стояла тишина.

«Может, она пошла к соседке? – подумал Федор. – А что? Стало скучно, вот и решила…»

Мысль эту он додумывал уже на лестничной клетке, энергично нажимая на кнопку звонка.

Дверь открыла высокая полная женщина в спортивных брюках и чересчур свободной футболке.

– Чего тебе? – хмуро спросила она.