Чужая лебединая песня

Он не успел принять какое-либо решение, как в кухне появилась Алиса. Чистая, свежая, пахнущая хвойным мылом. Федор всегда покупал именно такое: огромную бутылку темно-зеленой жидкости, которой хватало почти на полгода. На бегу споласкивая руки, он никогда не ощущал его запаха. А очень даже зря. Запах был прямо-таки фантастический. Таинственный, загадочный, тяжелый и одновременно невесомый.

Девушка сменила футболку на успевшее высохнуть за ночь платье. Простое и бесхитростное, оно, тем не менее, было очень красивым.

«Кто же ты, Алиса? Как оказалась на пороге моей квартиры?» – хотелось спросить Федору, но он боялся огорчить ее, спугнуть. Захочет – расскажет. Надо дать ей время.

– Я тоже в душ, – сказал Федор. – Я быстро. А ты пока тут… Кофе, чай, еда в морозилке…

К горлу снова подкатил ком, и Федор, не уточняя, что, собственно, следует делать гостье, рванул в ванную.

Стягивая джинсы и глядя на свое отражение в зеркале – какое-то зеленое, измятое, а еще… тут Федор задумался в поисках подходящего выражения и вдруг вспомнил стихи, многократно цитируемые на просторах сети:

Он раздевался в комнате своей,
не глядя на припахивавший потом
ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом

[6].

Впервые наткнувшись на это четверостишие, Федор был буквально сражен концовкой. Прочитал стих Мишке, а тот сказал, что строчки эти тому давно известны. И что написаны они не Васей Пупкиным, как значилось на форуме, а известным поэтом, лауреатом Нобелевской премии.

Федор любил спорить с Мишкой и практически всегда побеждал. Но на этот раз от спора воздержался – стихи и впрямь были достойными. И сейчас, закрыв дверь ванной на шпингалет, чего он за годы проживания в этой квартире никогда не делал – не от бабушки же закрываться, – и уставившись в зеркало, Федор понял: ошеломление! Это именно то самое слово. Но не первым оборотом, нет. Обороты в его жизни пусть не часто, но все-таки случались. Но такого, чтобы не помнить конкретные обстоятельства этого самого действа – такого с ним точно не бывало.

Неужели он сходит с ума? Путешествует во сне, а потом начисто забывает о случившемся? И только сейчас, когда оказался в квартире не один, страшная правда вылезла наружу? И что думает о нем Алиса? Как смотреть ей в глаза после всего, что случилось. Или все-таки не случилось? Может, там, в спальне, ему показалось, что она как-то по-другому стала к нему относиться? Сейчас пойду и спрошу у нее!

Придя к такому решению, Федор наскоро принял душ, покинул ванную и походкой идущего в бой тореадора направился в кухню.

Алиса пила кофе маленькими глоточками и смотрела на Федора с таким восторгом, что у него кошки заскребли на душе. Ребенок, она же самый настоящий ребенок. Как он мог воспользоваться ее беспомощностью? А она словно почувствовала его терзания. Отставила недопитый кофе, протянула руку, обвила его запястье своими тонкими пальчиками, еще хранящими тепло чашки, прижала его ладонь к своей щеке и потерлась о нее все тем же кошачьим движением.

– Федя, что-то случилось?

– Нет. – Он энергично замотал головой, чувствуя, как с каждым мгновением уменьшается решимость задать интересующий его вопрос.

– Тебе, может, идти нужно куда-то? В институт? Или на работу? Я тебя задерживаю?

Он замотал головой еще энергичнее. На работу, конечно же, надо. Никаких срочностей в перспективе не вырисовывалось, но предупредить Кристину не мешало бы. Она терпимо относилась к опозданиям, но просила в случае каких-либо форс-мажоров ставить ее в известность. А тем более после его вчерашнего звонка. Наверняка волнуется.

Теперь, в свете приобретенного опыта, Федор понимал, что зря потревожил начальницу. Но в тот момент он, конечно, сильно испугался.

Федор полез в карман за телефоном, но Кристина его опередила.

«Где ты?» – Приход сообщения сопровождал чпокающий звук.

В тишине кухни он прозвучал как-то неприлично.

«Надо срочно поменять рингтон», – подумал Федор, обычно никогда не обращавший внимания на такие мелочи, и, не задумываясь, отбил ответ:

«В пробке скоро буду».

Получилось не очень понятно. То ли он скоро будет на работе, то ли находится в преддверии пробки и неизвестно сколько в ней проторчит. Но времени на знаки препинания не было, потому что Алиса, с грустью посмотрев на свои босые ноги, вдруг направилась к двери.

– Ты куда? – вскочил Федор.

– Пойду. – Она пожала плечами.

Федор вдруг подумал, что, несмотря на всю проблематичность положения, девушка не сутулится, не прячет голову в плечи. Привычка? Танцы? Гимнастика?

– Домой поеду, к маме.

– Босиком?

– Ты же дал мне тапочки.

«Она не хочет оставаться со мной, боится, что я снова…» – с горечью подумал Федор.