Чужая месть

Это единое, как у стайки рыб, движение оставило на освободившемся пространстве лишь одинокую фигуру следователя. Он не потомственный чиновник и в полицию попал из армии, так что бюрократическими суевериями не страдал.

— Игнат, что происходит? — подойдя ближе, тихо спросил следователь. — У вас проблемы?

— Абсолютно никаких. Есть дело в Омске, но рассказать о нем не имею права.

— Это ради какого же дела сам генерал-губернатор…

— Дмитрий Иванович, — с укоризной прервал я следователя.

— Простите, но все же вы явно меня искали.

— Да, — оглянувшись на стоящих поблизости чиновников, согласился я, — мне удалось взять шатуна, который выращивал дурман-цветы. По закону ему предъявить нечего, но мне удалось кое-что из него вытрясти. И одно из названных им имен вам следует знать.

— Даже так? — напрягся Бренников, и не напрасно.

Подойдя еще ближе, я шепнул ему на ухо фамилию опорочившего себя полицейского.

— Вот мерзавец, — сквозь зубы процедил следователь, и я понял, что подельнику Кочевряжа мало не покажется. — Вы хотите дать делу официальный ход?

— Нет, оставляю решение за вами. И еще прошу взять в оборот этого изобретательного ботаника. Сейчас он у нас в каланче, но хотелось бы, чтобы им занялись вы.

— Конечно, можете на меня рассчитывать, — согласно кивнул Бренников.

— Будьте внимательны. Очень скользкий тип. Как-то сумел договориться с лешим и русалкой.

Щека следователя непроизвольно дернулась. Так уж сложилось: по неформальному наказу церкви и общественным правилам приличия наличие в этом мире всякой нечисти не то чтобы отрицалось, а просто не признавалось. Увы, у Бренникова возможности носить розовые очки уже не было — он и мой «Бестиарий» читал, и трупы упырей описывал в отчетах, а также стриг и оборотней наблюдал воочию. К тому же не единожды имел сомнительное удовольствие лицезреть моего Кузьмича.

— И не таких обламывали. Справимся, — решительно кивнул следователь.

— Благодарствую.

Пожав бывшему начальнику руку, я быстрым шагом направился к дирижаблю. И чем ближе я подходил, тем огромнее он мне казался. Свита генерал-губернатора уже загрузилась на борт, так что я сразу вошел в лифт. Подъемник был похож на большую бельевую корзину и, если честно, доверия не внушал.

Один из двух стоявших у подъемника матросов — или как там они называются — дунул в свисток, и корзина со мной рывком взлетела вверх. У меня по коже пробежался неприятный морозец и чуть подогнулись ноги. Надеюсь, это от резкого движения, а не от слабости в поджилках. Мало того что плетеные стенки поскрипывали, так еще и вся конструкция немного раскачивалась на ветру. К счастью, подъем занял всего несколько секунд. Лучи солнца, пробивавшиеся через щели, внезапно исчезли. Затем дверца открылась, и я вышел из этого странного лифта, оказавшись в небольшом отсеке. Там меня ждал еще один матрос:

— Прошу за мной, ваше благородие.

Только теперь я внимательнее рассмотрел внешний вид матроса. Одет он был в нечто похожее на свободный комбинезон десантника, только темно-синего цвета. На голове пилотский шлем с незастегнутым подбородочным ремнем. На ногах ботинки. Этими ботинками он и потопал по полу коридора, отходящему от шлюзовой камеры.

По бокам шли двери с круглыми иллюминаторами. Все вокруг было сделано из дерева, в редких случаях усиленного металлом. В конце десятиметрового коридора находилась винтовая лестница, по которой матрос начал подниматься на второй уровень. Подойдя к лестнице, я увидел, что она соединяет сразу три этажа.

На втором уровне был такой же коридор с дверьми, только он тянулся уже в обе стороны от лестницы и был в два раза длиннее. На третьем уровне еще один коридор, опять короткий. Сразу же справа от лестницы находилась большая дверь, которую и открыл матрос, уже преодолевший последние ступени. За дверью обнаружилась неожиданно большая комната, особенно после тесных переходов. Это точно была кают-компания. Посреди помещения находился овальный стол на десять персон. У стен стояли мягкие диванчики. Между ними в стенных нишах за стеклом виднелись разные бутылки и стаканы, закрепленные в специальных ячейках.

Князь сидел на диване, а его адъютанты-охранники томились неподалеку, глазея на противоположную от входа стену кают-компании. И посмотреть там было на что. Вся передняя часть прямоугольной комнаты и частично боковые были застеклены и открывали шикарный вид на небо. Чтобы увидеть землю, нужно было подойти поближе. Ну а тем, кому захочется заглянуть под дирижабль, придется выйти через одну из двух дверей на боковые открытые галереи.

Лично мне захотелось сразу же, и очень сильно, так что я не стал особо стесняться. Только тихо поинтересовался у стоящего рядом матроса:

— А можно выйти наружу?

— Конечно, ваше благородие, — тоже тихо ответил матрос, покосившись на погруженного в раздумья князя.